Москва воспитала величайших сынов и дочерей — героев и гениев в своих областях. Однако многие из них прославились сразу на нескольких поприщах, порой, казалось бы несовместных. Так уроженец златоглавой, великий баснописец снискал себе лавры чревоугодника. И несмотря на то, что в этом качестве он выступал в самых разных городах и весях, гастрономическим эталоном для него всегда была московская кухня.
Существует мнение, что Крылов не знал меры в еде и даже умер от несварения желудка. Последнее, как выяснили специалисты, миф: причиной стал паралич легких, вызванный пневмонией. А вот на аппетит Иван Андреевич действительно не жаловался.
Public Domain
Современники нередко подшучивали над Крыловым. Граф Хвостов однажды анонимно написал бездарную, но злую эпиграмму:
Небритый и нечесаный,
Взвалившись на диван,
Как будто неотесанный
Какой-нибудь чурбан,
Лежит, совсем разбросанный,
Зоил Крылов Иван:
Объелся он иль пьян?
Иван Андреевич опознал обидчика и отомстил, остроумно и в своем стиле: сказал Хвостову, что мечтает послушать его стихи, пришел в гости, ел и пил за троих, а когда граф пригласил баснописца в кабинет и начал читать стихи, тот лег на диван, уснул и проспал до позднего вечера.
Как-то в гостях у Алексея Перовского зашел разговор, полезно ли ужинать. Крылов, закусывая стерлядью, заявил, что перестанет ужинать в тот день, когда перестанет обедать.
И то и другое (ужинать и обедать) Иван Андреевич продолжал делать до конца жизни, причем по возможности — в гостях. Как правило, он предварял свой визит тонким намеком: «А знаете, душа моя, ведь я в этом году у вас еще не обедал/ужинал». Именно этому обыкновению баснописца мы обязаны тем, что знаем о его гастрономических пристрастиях практически все: после ухода «дорогого гостя» потрясенные хозяева спешили выплеснуть свои чувства на бумагу. Таким свидетельствам нет числа. Вот информация только об одном из застолий, выбранная случайным образом.
Обычно званый обед начинался с того, что Иван Андреевич читал две-три басни, виртуозно разделяя голоса персонажей, а заканчивал непременно «Демьяновой ухой». Принимая по окончании выступления восторги слушателей, начинал тревожно посматривать на дверь в столовую и на часы. Когда же звучало долгожданное: «Кушать подано!», пропускал вперед дам, что стоило ему немалых усилий, и, едва не наступая на шлейф последней, спешил за ними. Так начался и обед у Александра Михайловича Тургенева. И вот какое было меню.
Как и его «товарищи по несчастью», Александр Михайлович по такому случаю велел готовить обед в тройном размере и из самых сытных и тяжелых блюд.
Расстегаи и уха
Испекли любимые крыловские расстегаи — популярное блюдо русской кухни, открытые печеные пирожки из дрожжевого теста. Обычно они идут к первым блюдам: рыбные — к ухе; с мясом, овощами и грибами — к мясным супам. На порцию супа хватало одного-двух пирожков, но Крылов способен был съесть целую гору. После трех тарелок ухи он бросал молчаливый взгляд на слугу, и тот спешил принести общее блюдо с оставшимися расстегаями.
Олег Макаров / РИА Новости
Иван Андреевич и в Оренбурге, и в Твери, и в Питере оставался патриотом Первопрестольной. Высшая похвала в его устах всегда звучала с упоминанием родного города: «А Александра-то Егоровна какова! Недаром в Москве жила: ведь здесь такого расстегая никто не смастерит — и ни одной косточки! Так на всех парусах через проливы в Средиземное море и проскакивают. А про уху и говорить нечего — янтарный навар. Благородная старица!»
Отбивные котлеты
Телячьи отбивные котлеты по случаю визита Крылова делали огромных размеров, в два раза больше, чем для обычного статского советника. Их он ел не две, не три, а пока на кухне не заканчивались. С последним укусом — неизменная похвала:
«Ишь, белоснежные какие! Точно в Белокаменной».
Индейка
«У самых уст любезный хруст. Точно по-московски», — восхищался баснописец, капая соком огромной запеченной птицы на салфетку. Это уже после ухи, котлет и расстегаев.
bhofack2 / Getty Images
Mallivan / Getty Images
Мочения
«Моченое царство, Нептуново царство! Боярство московское!»
Моченые овощи, ягоды и фрукты приобретают особую нежность, сочность и вкус, который очень нравился Крылову. Завидев на столе моченые огурцы, сливы и антоновку, баснописец радостно восклицал:
Страсбургский пирог
К четырем обязательным блюдам в такой день добавляли пятое. Его готовил специально приглашенный помощник главного повара из Английского собрания — Федосеич. В тот раз был страсбургский пирог, но не «из-за границы в консервах», а собственноручно собранный: со свежайшим сливочным маслом, трюфелями и гусиной печенкой. Гурьевская каша на каймаке (очень густые сливки) шестым блюдом не считалась. Зная привычку гостя хвалить все «по-московски», хозяин восхищался работой своих поваров:
«Ну и обед, что твоя Китайская стена!» (с явным намеком на Китайгородскую).
Wirestock / Getty Images
Увидев сложенное горой блюдо, украшенное зеленью и чистейшим желе, Крылов расстроился: «Что не предупредили?!» Затем, ощупав живот, добавил: «Первые ряды Большого театра заняты, партер весь, бельэтаж и все ярусы тоже. Один раек остался… Федосеича в раек… ведь это грешно. Ладно, если что, в проходе постоят». Однако две-три порции пирога с кашей в «зрительном зале» поместились.
После обеда Иван Андреевич покидал столовую последним. Долго отдыхал в кресле. В разговорах не участвовал — тщательно переваривал пищу. Когда понимал, что ужина не будет, чинно оставлял гостеприимный дом, выпив «на посошок» два стакана кофе пополам со сливками.
Public Domain
Что и говорить, любил великий уроженец Москвы перекусить у приятелей. А вот приемы в царской семье не жаловал: супа — лужица, на донышке зелень да морковки фестонами вырезаны, пирожки — не больше грецкого ореха, от индейки — одни ножки да крылышки, а на сладкое, стыдно сказать, — пол-апельсина, мякоть вынута, вместо нее — желе с вареньем, то ли дело бывалыча в Москве!..
