В XVIII веке испанские франты из простонародья стали олицетворением небывалого гонора и бахвальства. Их породило противостояние иноземной моде, а закончилось все карикатурно и нелепо. Тем не менее они были людьми, впитавшими в себя народную культуру Испании, ее культ мужественности и пылких страстей.
Махо появились в середине XVIII века. То был ответ на засилье французской моды в правящих кругах. Реформы с оглядкой на Париж, начавшиеся в правление Филиппа V (1700–1746 гг.), и появление прослойки afrancesados («офранцуженных») встретили естественное сопротивление в «низах». Защитниками традиционной культуры стали представители городских окраин: рабочие, ремесленники, а иногда и вовсе контрабандисты.
National Library of Spain
Сам термин «махо» произошел или от испанского majar, то есть «эксцентричный», «безумный», или от цыганского masha — «соблазняющий». Оба слова прекрасно подходят этим людям — экстравагантным, привлекательным и опасным жителям предместий. Довольно быстро субкультура обрела еще одно известное название — маноло, от бытовавшего в Мадриде прозвища щеголей. То, в свою очередь, пошло от имени Мануэль, которое были обязаны принимать испанские иудеи при крещении.
В отличие от «офранцуженных», носивших парики, треуголки и европейский костюм, махо предпочитали одеваться традиционно. Главными элементами одежды были короткая куртка, ярко вышитый жилет, камзол, облегающие штаны до колен, чулки и туфли. Широкий пояс закрывал талию, обязательной частью костюма были старинные широкополые шляпы и длинные плащи. Волосы отпускали до плеч и иногда прятали под специальной сеточкой-redecilla. Их дамы, известные как махи, любили веера, носили короткую курточку и облегающий лиф, дополняя их мантильей и юбкой.
Эти поборники традиционализма непременно таскали нож, в основном складную наваху. Мужчины — за поясом сзади, женщины — за подвязкой шерстяного чулка. Также махо чаще всего имели при себе трость — вара. Дополнялся образ игрой на гитаре, пристрастием к народным танцам и азартным играм. Приветствовалось демонстративное, даже необузданное проявление чувств. Ссоры могли закончится ударом ножа, а махи в порыве ревности метили любовника крестообразной раной на лице.
Важнейшим обычаем для этих щеголей были дуэли на навахах. Девушки с окраин иной раз даже отказывались выходить замуж за юношу, который не отличился в ножевом бою. Сражение обставлялось пафосно: с обязательным вызовом, секундантами и подчеркнуто благородным поведением. Даже раны были частью своеобразного шоу: их показывали окружающим и противнику как знаки несокрушимой силы воли. Если договорились драться до смерти, враги могли, связав левые ноги платком, лишить себя подвижности, что почти гарантировало обоюдную гибель или увечья.
Свой образ жизни и костюм они были готовы отстаивать даже перед правительством. Так в 1766 году госсекретарь, неаполитанец Эскилаче (разумеется, настроенный профранцузски), запретил жителям Мадрида широкополые шляпы и длинные плащи. Объяснялось это тем, что подобный костюм помогает преступникам скрываться от закона. На его беду как раз в это время повысили цены на зерно и подняли налоги, так что народ уже был взвинчен. 23 марта 1776-го вспыхнуло восстание. Рабочие, ударной силой которых были махо, разграбили дом Эскилаче и разнесли все фонари в городе. А ради их замены и увеличивались налоги. Король Карлос III был вынужден отменить поборы, уволить госсекретаря и оставить плащи и шляпы в покое.
Постепенно образ махо стал модным среди аристократии. Вчерашние afrancesados заводили себе любовниц из бесшабашных мах. А после оккупации Испании армией Бонапарта и Мадридского восстания наваха превратилась в символ борьбы против иноземных захватчиков. Именно махо, с их вечной тягой к опасности, стали авангардом бунта, а затем и партизанской войны.
National Library of Spain
После освобождения Испании, на волне национального подъема, махо, как бы сейчас сказали, из контркультуры превратились в мейнстрим. Представители костумбризма, ищущие вдохновения в местном колорите, сделали взбалмошных дуэлянтов в шляпах постоянными героями картин, пьес и поэзии. Постепенно это привело к тому, что те превратились в эдакую карикатуру. Сыграла роль и повальная мода на поездки в Испанию, захлестнувшая Европу в середине XIX века. Теперь уже вся читающая публика воспринимала испанцев как махо с гитарой, а испанок — как огненных мах с ножами под юбкой.
