Колебания сцен: эволюция русского шоу от Годунова до Ельцина

Когда в России появились первые шоу, нельзя сказать точно. Зато доподлинно известно, что они были довольно жесткими. У бродячих артистов — скоморохов — не было табуированных тем: насмешки, глум и издевательство над всем, что дорого обывателю. За это скоморохов и любили. По городам и селам кочевали труппы бродячих клоунов, музыкантов, кукольников, дрессировщиков, они разыгрывали сатирические сценки в потешных масках под дикий аккомпанемент дудок, волынок и бубнов. Дудки и волынки, кстати, считались почти психологическим оружием: в Москве XVI века даже проводили обыски с изъятием «бесовских гудебных сосудов». Сцены у скоморохов не было, границ тоже — они обожали выдернуть зрителя из толпы и заставить плясать. Отказываться себе дороже. Эти артисты обычно не спрашивали, хочешь ты смотреть их представление или нет. Судебные документы сообщали, что они «совокупясь ватагами многими по деревням у крестьян едят и пьют сильно и из клетей животы грабят и по дорогам людей разбивают». То есть ты представление смотрел? Смотрел. А теперь отдавай артистам кошелек. Вот такой иммерсивный театр. Коронным номером было шоу с медведем — его таскали за собой на цепи и учили разным трюкам, например, плясать или изображать пьяного. В конце концов скоморохов запретили — а то стало как-то слишком уж весело. Что это было, ученые гадают до сих пор: то ли занесенный в Россию неизвестно как и изменившийся до неузнаваемости итальянский уличный театр, то ли какой-то отголосок мрачных языческих обрядов.

Но то была народная культура. А в XVII веке к производству русского шоу подключилось государство — в лице Петра I. Во всем, что делал император, угадывался почерк человека, который балансирует между потрясающими идеями и откровенно безумными. «Давайте строить новую столицу прямо на болоте». «Давайте будем воевать с самой сильной армией континента». Но у него все получалось — на то он и Великий. Получилось и его личное придворное шоу. Оно называлось «Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор» и пародировало его же собственное государство (а заодно католическую церковь, чтобы обидно было сразу всем).

«Всепьянейший собор» вырос из диких пьянок с приближенными. Постепенно сложилась целая глумная иерархия со своими ритуалами. «Собор» возглавлял «всешутейший князь-папа» в митре, украшенной изображением античного бога пьянства, Бахуса, а все первые лица государства получили издевательские как бы католические титулы в его церкви и такие же издевательские облачения. Все соборяне имели еще и клубные имена, объединенные одной центральной темой: сам царь — «Пахом-пихай***й», генерал Бутурлин — «Попирай***й», граф Головин — «Посадил***й», вице-губернатор Воейков — «Лови***й», ну и так далее.

Был в России тех времен и менее радикальный театр. Он появился еще при царе Алексее Михайловиче благодаря боярину Артамону Матвееву, любителю внедрять все западное. Первой классической театральной постановкой в истории России считается «Артаксерксово действо» — пьеса с библейским сюжетом, написанная на немецком языке. Императрицы Анна Иоанновна и Елизавета Петровна театр любили и охотно приглашали в страну западные драматические и оперные труппы. Елизавета в 1756-м учредила первый императорский театр. Она к тому же обожала маскарады и иногда появлялась на них в мужском костюме — видимо, в память об удачном государственном перевороте, который возглавила, надев мундир гвардейского офицера. Екатерина II тоже любила все театрализованное и даже сама писала для сцены, правда, в основном сказки и добрые нравоучительные комедии в духе времени — всего 9 либретто и 14 комедийных пьес: «Именины г-жи Ворчалкиной», «Передняя знатного боярина», «Горебогатырь Косометович», «О время!» и другие. Пьеса про Косометовича была довольно злой пародией на шведского короля (кстати, ее двоюродного брата), на тексте стоит пометка автора: «не показывать в городском театре в присутствии иностранных министров». Богатые дворяне старались не отставать от императрицы, и многие завели крепостные театры, где крестьяне усердно изображали Амуров и прочих Психей. Часто получалось настолько хорошо, что самым талантливым давали вольную — так было со знаменитой актрисой Прасковьей Жемчуговой, дочерью кузнеца, и известным актером Михаилом Щепкиным.

В XIX веке популярность набирает балет. У него по сравнению с театром есть серьезное преимущество — красавицы там менее одеты. Лорнировать их ходили все молодые аристократы, было модно влюбляться в балерин. В пушкинские времена на сцене царила легендарная Авдотья Истомина. «Блистательна, полувоздушна, смычку волшебному послушна», — это о ней из «Евгения Онегина». Тургенев, как человек более приземленный, выражался проще: «Я был престранных правил / Поругивал балет / Но раз бинокль подставил / Мне генерал-сосед». Увиденное в бинокль иногда становилось причиной конфликта. Про Истомину ходили слухи, что для некоторых мужчин она танцует обнаженной — после одного такого танца случилось самое известное побоище эпохи, так называемая «четверная дуэль», на которой Грибоедову, будущему автору «Горе от ума», прострелили руку. Он отделался относительно легко — другому участнику выстрелили с шести шагов в живот.

Вокруг драматической сцены было поспокойнее. Императорские театры процветали, а любительские домашние становились все популярнее. Появились и частные — в них оседали в основном те, кому не нашлось места в придворных труппах, или хотелось чего-то нового. Один из таких — легендарный Московский художественный театр, вотчина великого Станиславского. В МХТ помимо прочего шли чеховские «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад», в зале присутствовал сам автор. В свое время Станиславский был радикальным новатором — он создал театр доступный, реалистический, избавленный от условностей, зато полный психологизма. То есть, по сути, предтечу кинематографа, каким мы его знаем. Собственно, «систему Станиславского» до сих пор почитают в Голливуде: в Америку она попала в адаптированной форме и называется там просто «метод». В любви к «методу» признаются такие разные актеры, как Де Ниро, Джаред Лето, Аль Пачино и Хоакин Феникс.

В пику театру русский балет становился все более вычурным и фантастическим. О себе заявил Сергей Дягилев — если не первый великий продюсер в русской истории, то точно самый известный и успешный. Несостоявшийся композитор, не слишком удачливый галерист, он нашел себя в продвижении потрясающих балетных постановок. Музыка Стравинского, костюмы Бакста и Бенуа, хореография Фокина и Нижинского — с Дягилевым русское искусство врывается на европейскую сцену и производит там абсолютный фурор. На премьере «Весны Священной» случился скандал — публика кричала, свистела, хохотала. Дягилеву это было только на руку: вскоре ненависть сменилась таким же яростным обожанием, и Европа долгие годы сходила с ума по всему русскому и балетному. Дошло до того, что иностранные балерины брали себе русские имена — так легче сделать карьеру.

Параллельно с высокими жанрами шоу растут низкие. Кабаре становятся точками притяжения богемы и буржуазии, желающей на эту богему посмотреть. В отличие от берлинских, в которых было больше театра, и парижских, в которых было больше секса, в российских кабаре всегда преобладала политика — даже канкан был на злободневную тему. В них же выступали поэты-футуристы и делали лучшее шоу рубежа веков: Владимир Маяковский с раскрашенным лицом, в своих желтых кофтах и розовых пиджаках, изобретательно хамил зрителям и читал со сцены гениальные стихи.

Но первым по-настоящему масштабным шоу ХХ века стала революция. Современники отмечали, что в ней при всем ужасе было что-то глубоко опереточное. Ниоткуда, как черти из табакерки, выскакивали нелепые правительства с карнавальными персонажами во главе, ораторы собирали многотысячные толпы на митингах, а участники Гражданской войны первым делом изобрели себе экзотическую униформу. Балтийские матросы, ударный авангард социализма, любили из карнавальных соображений румяниться, красить губы и подводить глаза, а ноу-хау Льва Троцкого был специальный агитационный поезд, на котором он ездил с одного фронта на другой и выступал с пламенными речами. Его противник, генерал Деникин, в минуты отчаяния обзывал свою армию «кафешантанной».

С эволюцией технических средств распространения шоу — радио, затем кино — возрастала его эффективность в деле агитации и пропаганды. Владимир Ильич Ленин в беседе с наркомом просвещения подчеркивал: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино». Один из первых и самых важных раннесоветских артефактов — немой агитационный фильм Сергея Эйзенштейна «Броненосец „Потемкин“», его уже более ста лет в обязательном порядке изучают в киношколах по всему миру.

Новый режим хорошо понимал важность театрализованного действа, поэтому всячески поддерживал нарождающееся движение агитационных самодеятельных коллективов, известное как «Синяя блуза». «Блуза» — потому что артисты выступали в такой прозодежде. В основном постановки представляли собой «живую газету»: агитаторы разыгрывали на фабриках несложные спектакли, которые по задумке должны были вытеснить мещанский театр. Масштаб движения поражает — до 7 тысяч кружков по всей стране, причем 5 тысяч из них прибыли на московский съезд 1927 года. Через «Синюю блузу» прошла почти вся будущая советская культурная элита. Синеблузники оставили след в мировом искусстве — именно их называл своими вдохновителями Бертольт Брехт.

Шоу как политический инструмент — это в целом характерная для ХХ века история. Популистские режимы во всех странах превращают политику в шоу и устраивают грандиозные зрелища — военные парады, шествия физкультурников, праздничные демонстрации. В СССР особенно налегали на самодеятельность: считалось, что в рамках совершенствования тела и духа пролетарий после работы должен заниматься искусством. При производственных коллективах появлялись театры, хоры, ансамбли песни и пляски. От этого самодеятельного импульса выросло знаковое советское шоу — «Клуб веселых и находчивых». Сначала (конец 1950-х) была передача, в которой участники старались как можно остроумнее ответить на вопросы. Собственно, «КВН» — это название марки советского телевизора, только расшифрованное по-своему. В привычном современному зрителю формате шоу выходит с 1964-го — а его ведущим практически с самого начала стал Александр Масляков, в то время студент. Идея быстро обрела всесоюзную популярность и захватила массы, как когда-то «Блуза», — отборочные туры проходили в университетах, свои команды были в школах и техникумах. Тогда разработали специальную методичку с инструкциями, помогающими самостоятельно провести игру прямо на рабочем месте. К 1990-м КВН превратился в систему концертов, гастролей, лиг разного уровня. Сложно назвать современную медийную личность, которая в студенческие годы не играла в КВН.

Главное советское шоу — безусловно, Олимпийские игры. Причем конкретные — XXII летние 1980 года. Они были первыми в СССР и в целом в Восточной Европе. Еще недавно, в разгар холодной войны, такое казалось невозможным. Надо отметить исключительную работу дизайнеров — студентов Мухинского училища. Трогательного и универсально симпатичного мишку нарисовал известный всему СССР иллюстратор детских книг Виктор Чижиков. На церемонии открытия с огромного экрана к зрителям обратились космонавты с «Союза-35», таким образом, это были еще и первые Олимпийские игры, вышедшие за пределы стратосферы. Но легендарным считается не открытие, а закрытие: под песню «До свидания, Москва» огромный надувной медведь попрощался, махнув лапой, и улетел в небо.

В начале 1990-х до России дошли музыкальные шоу, немыслимые в Советском Союзе. В 1991 году, всего через месяц после путча и танков на улицах Москвы, на аэродроме в Тушино прошел рок-фестиваль грандиозных масштабов. Выступали Metallica, AC/DC, Pantera — все в тот момент находились на пике популярности. На бесплатный концерт собралось 700 тысяч (по другим данным — миллион) зрителей. Ничего похожего советские люди прежде не видели. Милиционеры не понимали, что делать с огромной толпой пьяных фанатов тяжелой музыки. Но была и другая категория публики, которая знала толк в хорошем шоу, — это рейверы.

Здесь пальма первенства у петербуржцев. Они наладили контакты с немецкой техно-сценой, переняли все полезные ноу-хау и докрутили их до уникального уровня. Рейвы проводили в заброшенных кронштадтских фортах, планетарии, бассейнах, на рыболовецком траулере, принадлежавшем каким-то немецким анархистам. Триумфом стал знаковый рейв Gagarin Party в павильоне «Космос» на ВДНХ. За стиль отвечала тусовка неокадемистов, собравшаяся вокруг художника Тимура Новикова и бывшего барабанщика группы «Кино», а теперь рейв-денди Георгия Гурьянова. За спецэффекты — сквоттеры из «Клуба Речников». Они мастерили сумасшедшие декорации из металла, экспериментировали с огнем и пиротехникой, вели пиратские радиотрансляции.

В сентябре 1993-го в рамках мирового тура Москву посетил Майкл Джексон. Россия, еще недавно закрытая, встала в один ряд со всеми странами: ей тоже показали впечатляющее представление с альбомом Dangerous и кучей пиротехники. Для Джексона организаторы устроили персональное шоу: он принял парад Таманской дивизии.

В 1996 году в России случилось первое полноценное политическое шоу в чисто американском духе — президентская кампания Бориса Ельцина «Голосуй или проиграешь». Она спродюсирована именно как зрелище, масштабное, многодневное, охватывающее все медиа и сферы жизни. Политтехнологи вербовали всех, кто способен обратиться к молодежи на ее языке: за Ельцина агитировали «Алиса», «Мальчишник», Филипп Киркоров, Наташа Королева и десятки других знаменитостей. У кампании было все: запоминающийся лозунг, невероятно много талантливой телевизионной и музыкальной рекламы, концертные туры звезд, которые при иных обстоятельствах не вышли бы на сцену вместе. После того как страна увидела по телевизору подвыпившего Ельцина, задорно пляшущего на сцене под песню Евгения Осина, стало ясно, что у других кандидатов нет шансов. Это было хорошее шоу — а хорошее шоу не победить.