«Улица коронации»: мыльная опера длиною в жизнь

Конец 1960 года — это время, когда избранный президент США Джон Кеннеди еще не въехал в Белый дом, а четыре молодых парня из Ливерпуля даже не мечтали о всемирной славе. В Британии вечер 9 декабря ничем не отличался от завершения любого другого дня: тысячи работников покидали фабрики и заводы, чтобы отдохнуть в джентльменских клубах, повеселиться в танцевальных залах или восхититься игрой Кирка Дугласа в эпическом пеплуме «Спартак» Стэнли Кубрика. А кто-то отправился домой, развалился в кресле с бутылкой пива или чашкой чая с молоком и включил телевизор. В тот вечер по каналу ITV показывали новую программу под названием «Улица коронации». Ее анонсировали как мыльную оперу, «исследующую жизнь рабочего класса на севере Англии». Миллионы зрителей устроились поудобнее.

Газеты на следующий день после выхода первой серии пестрели разгромными рецензиями. Критики поспешили объявить «Улицу коронации» низкопробной мелодрамой и ширпотребной затычкой для сетки вещания. Особенно резко высказался автор The Daily Mirror Кен Ирвин: в его заметке говорилось, что мыльная опера «с ее заунывной заглавной темой и безрадостным видом малоэтажной застройки обречена с самого начала». Другой критик Джек Белл тоже усомнился в том, что зрителям захочется «два раза в неделю наблюдать за монотонной бытовухой».

Рецензии подтвердили сомнения руководителей компании Granada Television, к которой относился канал ITV. Те тоже не понимали, чем может привлечь британских обывателей сериал о жизни точно таких же обывателей — простых работяг, чья жизнь на экране не состояла из необыкновенных приключений или абсурдных ситуаций.

То, за что сериалу предвещали провал, приковало зрителей к экранам. Им наконец показывали не утонченных аристократов, гениальных детективов или неукротимых супергероев. Они видели персонажей, которые могли быть их соседями или коллегами. В их жизни на экране британцы видели отражение своей.

Певице Силле Блэк, которая в середине и конце 1960-х оккупировала британские чарты вместе с The Beatles, было 17, когда по телевизору показали первую серию сериала. Она была обычной ливерпульской девчонкой, но даже много лет спустя, добившись успеха и популярности, отчетливо вспоминала свою мысль при просмотре первой серии мыльной оперы: «Вау, они такие же, как мы. Это чудесно».

Сюжет сериала был закручен вокруг жизни на одной улице в вымышленном городке в окрестностях Манчестера. До «Улицы коронации», да и зачастую после нее, авторы выстраивали разные сюжетные линии вокруг ситуации, которая объединяла персонажей. Но 23-летний Тони Уоррен, написавший сценарий к первым эпизодам мыльной оперы, сделал акцент на повседневности.

В первой серии завязкой служат совершенно обыденные и даже заурядные ситуации: отец из рабочего класса за ужином обвиняет сына-студента в заносчивости и в том, что тот стыдится происхождения; по соседству мать ругает своего сына, недавно вышедшего из тюрьмы, за то, что тот не прикладывает достаточно усилий, чтобы найти работу; хозяйка местного магазинчика готовится передать бразды правления, чем вызывает переполох среди постоянных покупателей. Споры об отношениях и деньгах в «Улице коронации» с самого запуска сериала происходили на фоне домашних дел вроде ремонта проколотой шины у велосипеда.

Именно такие моменты вызывали у зрителей наибольший эмоциональный отклик. «Улицу коронации» неслучайно называют не только мыльной оперой, но и slice of life — то есть буквально «срезом жизни». В отличие от элитарной драмы, где бытовые условности могут игнорироваться в угоду зрелищности и авторскому видению, поджанр slice of life основывается на внимании к мелочам.

А еще «Улицу коронации» относят к прообразам реалити-телевидения — формата, когда обычные люди делают обычные вещи, а другие обычные люди, к недоумению критиков, с огромным интересом за этим наблюдают.

«Ты закрывал глаза и видел перед собой те самые салфетки и скатерти, — рассказывал редактор сценария Гарри Кершоу. — Ты втягивал носом воздух и чувствовал запахи подгоревших сосисок, дешевого лака для волос и горького пива». «Улица коронации» была не первым сериалом с акцентом на повседневность — ее часто сравнивали с мыльными операми 1950-х, «Семьей Гроув» и «10-м отделом скорой помощи». Но даже похожие по стилю и формату программы уступали будущему хиту ITV в плане реализма. Историк Элвин Тернер говорил: «Эти, другие, сериалы были срезами жизни, но „Улица коронации“ была самой жизнью».

С 13 запланированных серий его продлили на неопределенное будущее, которое растянулось как минимум на 65 лет. Рейтинг вырос с 10 миллионов зрителей за эпизод до 15, а затем и до 20. «Улицу коронации» обсуждали в офисах и на лестничных площадках.

Молодую аудиторию она привлекала вниманием к социальным проблемам — за долгую историю в сериале затрагивали темы расового неравенства, подростковой беременности, домашнего насилия, права на смерть и многие другие. Пожилым людям тоже находилось кому сопереживать. Благодаря разнообразию персонажей зрители любых взглядов и любой социальной принадлежности могли найти в «Улице коронации» фаворитов для себя. Вместо закрытия «обреченный» сериал сплотил нацию.

Британцы настолько переживали за судьбы любимых персонажей, что даже пытались предупредить их о подстерегавших по сюжету опасностях. Например, когда одна из героинь начала встречаться с моряком, который скрывал от нее, что женат, зрители забросали ITV письмами на имя героини, разоблачая двуличного любовника. А актера, игравшего моряка, как-то на выходе со студии остановил мужчина, пригрозивший, что изобьет его, если он «не оставит Элси в покое».

Другой героине, когда у нее начались финансовые проблемы, работницы фабрики по производству дешевого замороженного горошка в письмах ITV советовали запасаться консервами их бренда. А когда у одной пары в сериале родились близнецы, зрители начали присылать им игрушки с поздравлениями. Если актер покидал сериал, преданные фанаты начинали строчить бродкастеру письма с мольбами разрешить им въехать в освободившийся дом.

Например, одну героиню в 1960-х нереалистично долго оставляли девственницей из-за беспокойства за моральный облик нации: создатели сериала опасались, что в противном случае многие юные зрительницы могли, подражая ей, пуститься во все тяжкие.

Кульминацией парасоциальных отношений (односторонние отношения, которые человек создает с публичной личностью, знаменитостью или вымышленным персонажем. — Прим. ЧТИВО) зрителей с сериалом в 1998 году стал ажиотаж вокруг сюжетной линии с ошибочным арестом одной из героинь за мошенничество. Зрители безостановочно звонили в приемную ITV с требованием «освободить Дирдре» и начали выпускать футболки с соответствующим лозунгом.

Пиарщики лидера Лейбористской партии Тони Блэра, который тогда возглавлял правительство, решили воспользоваться ситуацией, связались с руководством канала и попросили держать их в курсе насчет того, как будет развиваться судьба несчастной Дирдре. Вскоре пресс-служба премьер-министра выпустила заявление от имени Блэра, призвав как можно скорее исправить сюжетную несправедливость. Оппозиция в ответ тоже потребовала срочно освободить Дирдре и наказать настоящих виновников аферы.

Конечно, сериал вряд ли продержался бы в эфире так долго, если бы его создатели делали акцент исключительно на повседневных мелочах и бытовых драмах. В 65 лет сериала, кажется, уместились самые невероятные повороты, какие только можно представить, включая обрушение крыши, побег из тюрьмы, свадьбу взломщика и жертвы проникновения со взломом, захват заложников в банке и несколько серийных убийц.

Далеко не все эти сюжетные линии были безупречны: порой сценаристы в стремлении завладеть вниманием зрителей и вовсе доходили до абсурда. А иногда авторов «Улицы коронации» критиковали за то, как они обходили стороной некоторые проблемы, чтобы не причинять дискомфорт зрителям. Например, когда в 1970-х белая героиня взяла на воспитание двух темнокожих детей, ее соседи никак на это не отреагировали, но на самом деле расовые предрассудки наверняка спровоцировали бы пересуды среди работяг. Сериал упрекали в том, что он использует статус социальной драмы как приманку, хотя сюжет имеет мало общего с проблемами реальных людей.

Но, несмотря на все это, «Улица коронации» не раз справлялась с угрозой закрытия, переживала уход звезд, смену руководства и поколений. Для многих британцев просмотр самой долгоиграющей мыльной оперы в истории телевидения стал неотъемлемым ритуалом, как партия в бридж, поход в паб или пятичасовой чай.