Искусство и истязание — что коррида значит для Испании

Весной 2010 года мадридское правительство признало бои быков частью культурного наследия региона, перечеркнув надежды зоозащитников на запрет корриды. Глава муниципалитета Эсперанса Агирре назвала это традиционное развлечение формой искусства и пригрозила его противникам такими же штрафами, как за разрушение исторических монументов. А в 2013-м уже национальное правительство удовлетворило петицию, которую подписали почти 600 тысяч испанцев, и тоже наделило корриду особым культурным статусом. Несмотря на такое решение, споры о моральности театрализованных поединков с животными продолжаются. Одни называют их неотъемлемой частью испанской идентичности, другие — пыткой и ретроградством. А может, для кого-то это просто способ выпендриться?

В 1936 году поэт Федерико Гарсиа Лорка назвал корриду «вероятно, величайшим поэтическим и жизненно важным достоянием Испании». Для художников Франсиско Гойи и Пабло Пикассо поединки быков и матадоров были одновременно искусством и источником вдохновения — оба изображали их на своих полотнах. Писатель Эрнест Хемингуэй влюбился в корриду, приехав в Памплону в 1923-м, а потом воспел ее в трактате «Смерть после полудня» и романе «И восходит солнце». Режиссер Орсон Уэллс в молодости участвовал в корриде, а в 1955 году посвятил ей документальный фильм. С его подачи испанским феноменом увлеклись иконы Голливуда — Фрэнк Синатра, Рита Хейворт, Ава Гарднер.

Бои быков в той или иной форме проводятся на территории современной Испании еще с I тысячелетия до нашей эры, когда племена иберов организовывали то ли жертвоприношения, то ли ритуальные поединки между людьми и священными животными. По одной версии, впервые кровавые представления появились в Древнем Риме, а оттуда, по мере расширения Римской империи, мода дошла и до Пиренеев. В Средневековье коррида уже стала неотъемлемым атрибутом любого крупного испанского празднества. Благородные рыцари под одобрительные крики толпы выходили против откормленных быков верхом так же, как еще недавно — против мавров.

Несмотря на ажиотаж вокруг корриды, ее пытались запретить уже тогда. Поединки осудила католическая церковь: в XVI веке папа римский Пий V подписал указ против их проведения под страхом отлучения. Корриду понтифик назвал «далекой от благочестия и милосердия». Однако король Филипп II проявил настойчивость и добился отмены запрета. Как и нынешние защитники, он считал бои быков важной частью испанской культуры.

С XVIII века коррида начала проводиться в формате, близком к современному. Матадоры слезли с коней, приобрели красиво расшитые плащи, шпаги и мулеты — куски красной ткани. Из развлечения для элиты бои превратились во всенародную традицию. Этому во многом способствовал король Филипп V, француз по происхождению, которого беготня по арене совсем не прельщала. С тех пор в корриде появились свои ритуалы и герои — например, легендарный виртуоз Хосе Гомес Ортега или Хоселито, погибший в 25 лет во время выступления в 1920 году. 

На первом этапе современной корриды быка раззадоривают пикадоры — всадники с пиками. Затем на ринг выходят бандерильеро в ярких одеждах, которые пытаются проткнуть шею животного небольшими копьями. Наконец, на арене появляется второй главный участник после быка — матадор. Изящно уворачиваясь от жертвы, он изматывает ее, а затем бросается на зверя, чтобы лишить страданий метким ударом клинка.

Все это действо сопровождается множеством церемониальных элементов. Например, перед заключительным актом матадор должен испросить разрешения на убийство быка у председателя корриды, а затем броском шляпы посвятить предстоящее выступление кому-то из зрителей.

Фанаты боев говорят о них не как о соревновании или поединке, а как о кровавом искусстве. Танце, в котором животное и человек — это одновременно враги не на жизнь, а на смерть, и партнеры, связанные крепкими и интимными узами.

«Это праздник, жертвоприношение, представление и бизнес, — пишет про корриду журналист Андрес де Мигель. — Вы идете на бои быков, рассчитывая увидеть что-то красивое. Поймать момент, когда матадор достигает возвышенного состояния художника, рискующего жизнью ради зрелища».

О риске как об элементе, который добавляет корриде отдельную привлекательность, как-то упомянул и перуанский лауреат Нобелевской премии по литературе Марио Варгас Льоса: «Это особое искусство, потому что ты играешь со своей жизнью и смертью, чтобы создать нечто прекрасное. Мне кажется крайне важным сохранить то, что столетиями служило одним из самых ярких выражений необходимости созидания, творческого начала в человеке».

До XXI века такое отношение к корриде доминировало во всех испаноязычных странах. За одно робкое слово о жестоком обращении с животными можно было вылететь из бара. Тех, кто осмеливался критиковать бои быков, называли слабаками и предателями родины. Но в последние десятилетия общественное мнение выровнялось: многие испанцы по-прежнему обожают корриду, но есть и те, кто считает ее ужасной. 

Сторонники боев указывают на лицемерие оппонентов — дескать, быки счастливо живут в единении с природой вплоть до самого поединка, в то время как многие зоозащитники держат своих питомцев взаперти и ограничивают их свободу. Активисты возражают, что коррида — это издевательство над животным. Бык не понимает, что происходит. Его дразнят и колют, пока он не ослабевает. Однако даже тогда матадорам почти всегда требуется несколько ударов, чтобы прикончить жертву. Иногда расправа получается настолько неприглядной, что быка уводят умирать за кулисы.