Настоящие водяные девы из славянских легенд были и близко не такими, как сказочная Ариэль. В лучшем случае они могли напугать путника до икоты. Если повезло меньше — защекотать до смерти. Но были варианты и похуже.
В отдаленном французском графстве существо-людоед три года нападало на женщин и детей. С ним не смогли справиться ни драгуны, ни охотники. Но его пристрелил простой хозяин таверны. И это подозрительно.
Оккультист — ценный кадр при дворе. При королевских и императорских дворах магам и шаманам давали престижные места в госаппарате. В Японии тоже был придворный колдун, которого почитают в Киото даже спустя тысячу лет.
Средневековые кельты не зря опасались их. Сиды, или ши, они же народец холмов, не особо жаловали захватчиков своих земель. Это были существа с собственными представлениями о добре и зле, и людям чаще всего стоило держаться от них подальше.
Ирландские холмы, где ночью горели костры, сменились крылечками Бостона, где тыквы ухмыляются в темноте. За несколько столетий праздник урожая переродился до неузнаваемости.
Истории о людях, убивающих родных во сне, — не только сюжеты готической литературы, но и реальные трагедии. Они показывают, насколько тонка грань между сном и явью; автоматизмом и осознанностью. На сегодняшний день задокументировано 35 подобных случаев.
От припадков в доме священника до посмертных реабилитаций. История процесса, в котором «доказательством» становилась тень, а соседи оказывались на виселице. Как город учился жить с этим прошлым.
Он работает в полиции и по вечерам читает про демонов. Она называет себя медиумом и слышит тех, кого не видят другие. Вместе они садятся в машину и начинают ездить по домам, где ночью скрипят ступени, передвигается мебель и дрожат стены.
Черная-черная комната, гроб на колесиках и смерть, звонящая в дверь три раза, — вовсе не пустоцветы на могучем стебле фольклора. Детские страшилки имеют свои корни и приносят весьма ценные плоды.
Вызовы женской моды бывали беспощадны. Корсеты сдавливали органы, крошечные башмачки уродовали ступни, узкие юбки становились причиной травм, а муслиновые наряды и вовсе оказались оружием массового поражения.
Что ждет нас за гранью? В древнегреческом Аиде души выбирают между забвением и вечной памятью. В скандинавской Вальхалле герои пируют до Рагнарёка. От шумерской Иркаллы до залов Мандоса у Толкина загробные миры воплощают страх небытия и мечту о вечности.
50 лет назад в пуэрториканском городе Мока люди находили мертвых коз с загадочными прокусами на шее. Спустя двадцать лет странные нападения вернулись, а местные газеты заговорили о чупакабре — козьем вампире.
Традиция женить и выдавать замуж усопших существует на планете не одну тысячу лет. Родственники умерших холостыми спешат связать их брачными узами, считая это необходимым, чтобы душа упокоилась с миром.
В старые добрые времена признание в том, что ты оборотень, было верной дорогой на костер. Тем удивительнее история Тисса из Кальтенбруна, который сам признался в ликантропии. Но с ним обошлись мягко. Все потому, что он благородный борец с колдунами, знахарь и патриот.
В 1972 году Билл Стоунхем написал картину о своем детстве. Никакой мистики, чистая аллегория. Но спустя тридцать лет работу выложили на eBay с историей о проклятии. И началось — кошмары, приступы, загадочные смерти и движение фигур на полотне.
Кайнозой — текущая эра истории Земли, начавшаяся 66 млн лет назад. Она была полна жуткими существами, которые легко закусили бы нашими предками. К счастью, большинство монстров вымерло гораздо раньше, чем первые люди вступили в их охотничьи угодья.
Посреди каналов Сочимилько есть место, где на деревьях висят старые куклы без глаз, рук и части лица — не как арт-объект, а как чья-то странная одержимость. Это — мексиканская городская легенда, в которую поначалу никто не верил, а потом все начали бояться.
Сорок лет назад в Камеруне произошла трагедия, которую СМИ поначалу приняли за теракт: сотни людей и зверей уснули и не проснулись, а выжившие пережили галлюцинации. Прибывшие на место ученые выяснили: всех убило озеро. Точнее, то, что таилось на дне.
