От рисунка скелета в соседском гараже до комиксов в самом популярном журнале Америки. Рассказываем о прототипах родственников, не вписывающихся ни в какие общественные рамки, и о том, почему они обрели имена лишь в 1960-х.
Чарльз Аддамс родился и вырос в Нью-Джерси. Когда мальчику было восемь, семья обосновалась в доме, построенном в викторианском стиле на улице Вязов (в дальнейшем в похожем особняке будут жить знаменитые персонажи художника). С юных лет Чарльз тянулся к мистике — любил гулять по кладбищам, интересовался потусторонним миром, рисовал пугающие картинки. Однажды даже пробрался к соседям в гараж — за что был задержан полицией — и на втором этаже оставил им в «подарок» изображение скелета мелом.
AP / East News
Любые другие родители уже забили бы тревогу, но Аддамсы относились к странностям сына с пониманием. А любовь к искусству поощряли: именно отец посоветовал Чарльзу выпускать школьный журнал «Флюгер», где юный художник мог поделиться своими творениями со сверстниками (не все его карикатуры были мистическими). Юноша не был аутсайдером и легко заводил знакомства. «Просто его чувство юмора немного отличалось от остальных», — говорили о Чарльзе друзья. Кстати, именно во «Флюгере» можно найти первые прототипы будущей безумной семейки.
Аддамс сменил несколько учебных заведений, в каждом из которых изучал историю искусств и, собственно, учился быть художником. В Пенсильванском университете его вклад в культуру оценили по достоинству — одно из зданий кампуса названо в честь иллюстратора.
После выпуска, в 1933 году, Чарльз присоединился к редакции журнала True Detective, посвященного тру-крайму. В основном ему приходилось ретушировать фотографии трупов с мест преступлений (для Америки 1930-х такой контент не считался чем-то из ряда вон выходящим). Но мечтал он совсем о другой работе, а именно — рисовать для издания «Нью-Йоркер». Так и произошло. Настоящая слава пришла к Чарльзу Аддамсу в 1938 году, когда на страницах журнала его мечты появился комикс со странным сюжетом. Некий коммивояжер пытался продать пылесос в старинном особняке. Хозяйкой дома была безымянная женщина, напоминающая то ли ведьму, то ли вампиршу. Позади нее стоял мужчина в костюме. Его внешность чуть позже претерпит изменения, а сам он станет всем знакомым дворецким. Художник признавался, что хоть у Мортиши (именно так будут звать мать семейства) не было конкретного прототипа, она всегда напоминала ему Глорию Свенсон — звезду немого кино 1920-х. Кстати, все будущие жены художника будут ее точными копиями.
Читателям «Нью-Йоркера» так понравилось увиденное, что они начали массово писать в редакцию — все хотели продолжения. Стоит сказать, что Аддамс рисовал до этого и в другие журналы, но ни один из сюжетов не вызвал такого отклика, как этот. Так и началась история странной семьи, у которой пока не было ни остальных родственников, ни даже фамилии и имен.
В течение четырех лет художник познакомил читателей и с другими персонажами. Так, у вампирши появился муж — его прототипом стал кандидат в президенты Томас Дьюи. А также сын и дочь. Чуть позже к ним присоединились: бабушка семейства (Аддамс так и не раскрыл тайну, чья эта мать), дядя, дворецкий и, так скажем, «питомец» — рука. Все сюжеты комиксов строились за счет противопоставления Аддамсов обществу и его нормам. Традиции семьи шли вразрез с всеобщим понимаем того, как надо жить. Жабьи глаза на обед, приворотные зелья от бабушки, гильотина в качестве развлечения — все это лишь часть их быта. При этом в отличие от других, «идеальных» американских семей, в доме Аддамсов царили любовь и гармония.
Mary Evans / All Film Archive / East News
Американцев, кстати, не смущали даже самые безумные выпуски. Например, рождественский комикс в 1946 году, в котором семейка поливает кипящим маслом колядующих, была принята на ура — иллюстрацию из журнала даже продавали как открытку.
В том же 1946 году Рэй Брэдбери планировал выпустить книгу о сверхъестественной семье по фамилии Эллиот и обратился к Чарльзу Аддамсу как к иллюстратору. К сожалению, в то время писатель так и не смог найти издателя. Но в 2001 году, уже после смерти Аддамса, Брэдбери все же выпустил свой роман — «Из праха восставшие» (художника он также упоминает и благодарит). И герои его произведения уж очень напоминают всеми известных персонажей.
По-настоящему массовыми Аддамсы стали благодаря телевидению, когда в 1962 году на экраны вышел одноименный ситком (жанр только набирал обороты). Именно тогда у персонажей появились имена, придумывать которые Чарльз также помогал. Так, мать семейства назвали Мортишей (от англ. mortician — «гробовщик»), отца — Гомесом. Сыну планировали дать имя Пьюберт (от англ. puberty — «половое созревание»), в итоге он стал Пагсли. Отсылка к первоначальному неймингу будет уже в конце 1990-х, когда во втором полнометражном фильме в семье родится третий ребенок — Пьюберт.
А дочь, как известно, будут звать Уэнсдей (от англ. wednesday — «среда») — по мотивам детской английской песни, в которой есть строчка «тот, кто в среду был рожден, горьким горем будет полн». Фестер, прототипом которого был сам Чарльз, в сериале стал дядей Мортиши (и был гораздо старше, чем его запомнит в дальнейшем поп-культура), а бабушка так и осталась «матерью для всех» (сценаристы часто путались в показаниях, чьей матерью все-таки она должна быть — то ли Гомеса, то ли Мортиши). Но главное — у них наконец появилась фамилия, ставшая во всем мире уже нарицательной.
