Саратовская группа Beautiful Boys, хитмейкеры 2025 года и желанные гости летних фестивалей, выпустили альбом «Такая красивая жизнь», сотканный из песен, написанных фронтменом Иваном Подгородневым в разные годы и ожидавших своего часа. Музыкальный журналист Денис Бояринов узнал историю трех из них.
Новый альбом саратовских инди-романтиков Beautiful Boys называется «Такая красивая жизнь». Это своего рода звуковой дневник-травелог фронтмена группы Ивана Подгороднева, где описаны события, никогда не происходившие, но вполне возможные.
Обычно авторы рассказывают о местах, где родились, где жили или куда ездили за вдохновением. А Иван решил поступить наоборот — сочинить песни об отношениях, любви и расставании в городах, которых еще не видел, но где мечтал бы побывать.
«Все эти песни — не от моего лица, — рассказывает Иван. — Это некий вымышленный герой, он будто бы побывал там, где я не был, и прожил все за меня. Это фантазии о реальных городах, которые существуют только в воображении. Ведь у каждого из нас есть свои представления о местах, где мы никогда не были, — со стереотипами, ожиданиями, какими-то красивыми иллюзиями. Видимо, поэтому альбом получился немного фантазийным — как будто снятым на границе сна и памяти».
Отойти от автобиографичности Ивана подтолкнул пример его знаменитого земляка — писателя Льва Кассиля, чей дом-музей стоит в Энгельсе.
«Недавно я начал читать о нем и заново открывать для себя этого автора, — говорит Иван. — Ведь Кассиль — это почти как Толкин, только из Энгельса. У него тоже есть выдуманная страна — Швамбрания, со своим языком, законами и героями. Меня поразила его способность создавать целый мир из ничего. И я тоже стал чаще придумывать песни-истории, рождающиеся просто из фантазии, из внутреннего ощущения».
Иван Подгороднев рассказал о трех географических точках, которым посвящены песни «Такой красивой жизни», — и о том, как эти песни появились.
Ханко
Ханко — это финский полуостров в Балтийском море. Но в моей песне он превратился в остров.
Хотя, если честно, это не так уж важно: в песне Ханко существует скорее в воображении лирического героя, чем на карте. Я никогда там не был — и даже не очень представляю, как он выглядит на самом деле. Все это — плод фантазии.
kallerna / Public Domain
Песня появилась случайно. Мы приехали на один из первых концертов в Петербурге, и, прогуливаясь, я увидел памятник героям Гангутского сражения (мыс Гангут — это старое название Ханко). Меня зацепило. Я стал искать, читать, просто из любопытства: что за место, что там происходило? И эти слова — Гангут, Ханко — показались мне невероятно красивыми, звенящими. В них будто уже звучала музыка.
Так родилась идея сочинить романтическую историю — будто два человека оказываются на этом Ханко, месте, которого, может быть, вовсе не существует. Где-то посреди Балтийского моря, среди гребней волн, в тумане, под крики чаек и свет далекого маяка. Всё — как в параллельной реальности, вне времени. И когда герой поет о своих чувствах, не совсем понятно: он поет о настоящем или вспоминает что-то, что было когда-то давно. Это состояние между сном и памятью, между любовью и морем, между голосом и эхом.
Краснодар
В Краснодаре я тоже ни разу не был. Это, кстати, довольно забавная история. Мы собирались туда с концертом, но тогда что-то не сложилось, и выступление так и не состоялось.
Трасса Краснодар-Ейск, типичный придорожный пейзаж — поля зерновых, июль 2016 г.
Public Domain
Конечно, я бывал на юге не раз, и, наверное, все впечатления как-то переплелись у меня в голове, когда я писал эту песню. Краснодар, как и Ханко, стал воображаемым местом — городом, который я придумал сам. Мне вообще это близко: сочинять, дорисовывать, выдумывать то, чего не видел. В каком-то смысле я — сказочник.
В этой песне я сплел свои внутренние переживания с вымышленными образами. Хотя изначально, если честно, она вообще не должна была быть о Краснодаре. Когда-то, очень давно, я сидел на даче, что-то напевал и вдруг придумал строчку: «В пригороде близ Амстердама…» Но потом подумал: нет, это уж слишком далеко. Какой Амстердам? Я тогда жил в Саратове, никуда особо не выезжал, гастролей еще не было. Даже не поверил бы себе, услышав песню про Амстердам.
Прошло несколько месяцев, и я вспомнил ту строчку. Подумал: нужно написать про что-то ближе, роднее. Так Амстердам превратился в Краснодар. И теперь мне кажется, что в чем-то эти города действительно похожи. Пока не знаю, в чем именно, — но когда наконец туда доеду, обязательно пойму.
Тверь
В Твери я был разве что проездом — наверное, когда ехали из Москвы в Петербург, мог видеть ее из окна поезда. Но чтобы вот так — пройтись по улицам, посмотреть, пожить немного — нет, такого не было. Почему именно Тверь? Сам до конца не знаю.
Это, кстати, одна из самых ранних моих песен. Настолько ранняя, что я уже и не помню точно, при каких обстоятельствах она появилась. Помню только: ночь, комната, тихий свет — и вдруг слова начали складываться сами собой. Кажется, вдохновил рассказ одного знакомого. Он говорил, что в Твери почти нет висящих над улицами проводов — все линии электропередач убраны под землю. Не знаю, правда это или нет, но сама идея показалась мне невероятно красивой: город, где можно смотреть на небо, не видя над собой паутины проводов.
Он же упомянул, что в Твери сильный драматический театр. И, наверное, под впечатлением от этих рассказов я подумал: вот место, где я обязательно должен побывать. И решил написать песню заранее — как будто предчувствуя, что когда-нибудь мы приедем туда с концертом, и я спою ее именно там.
