Казалось бы, что общего у Ленина, Хемингуэя и Моне? Однако памятные таблички с их именами украшают столики артистического кафе «Клозери де Лила» на бульваре Монпарнас. Ведь все они в разное время были завсегдатаями этого заведения. Рассказываем его историю.
East News
В середине XIX века бульвар Монпарнас больше походил на сельскую дорогу. А в самом конце находилась станция дилижансов, отправлявшихся из Парижа в Фонтенбло. Рядом с ней — постоялый двор с кафе. Его название не сохранилось в архивах, ведь такие места по определению не планируют входить в историю. С другой стороны перекрестка располагался сиреневый сад и танцевальный зал (сейчас мы бы сказали «ночной клуб») под названием La Closerie des Lilas (в переводе — «Уголок сирени»). Позже хозяин заведения Франсуа Бюлье переименовал его в свою честь — «Бал Бюлье», а прежнее имя перешло кафе у станции дилижансов. Уж не знаем, что сыграло свою роль — переименование или низкие цены на алкоголь, но место стало популярным у художников и писателей. В конце XIX века там можно было встретить Золя, Сезанна и Моне. По воспоминаниям современников, это было «скромное заведение без ослепительных люстр, без оркестра, без сверкающего бара: обычное кафе, где зимой тепло, а летом, выйдя вечером на террасу, можно насладиться ароматным свежим воздухом».
На стыке XIX и XX веков подобные заведения в районе Монпарнаса были не просто местами, чтобы поесть и выпить. Они становились центрами артистической жизни и фабриками идей — в них читали стихи и устраивали выставки, обсуждали кинематограф и строили планы мировой революции. Там можно было по случаю показать рукопись издателю или получить обед в обмен на картину. В начале XX века принц поэтов Поль Фор организовал в «Клозери де Лила» редакцию журнала «Стихи и проза», на террасе он играл в шахматы с Лениным, а по вторникам устраивал литературные вечера, иной раз собиравшие до двух сотен зрителей. Среди них — Пикассо, Аполлинер и Брак. Желающие услышать поэтические импровизации размещались внутри только чудом. А ближе к двум часам ночи хозяин разгонял публику, разгоряченную спорами и абсентом.
После Первой мировой войны в «Клозери де Лила» появляются новые завсегдатаи — американцы. В Париж их манили шарм богемной жизни и доступный алкоголь: в Штатах в силу вступил сухой закон. К тому же после войны франк обесценился, а доллар укрепил позиции. В итоге американец в Париже мог позволить себе гораздо больше, чем на родине.
В двадцатые годы место у барной стойки почти каждый день занимал молодой корреспондент газеты «Торонто Стар». Он растягивал чашку кофе на несколько часов, а сам писал репортажи и роман о возвращении с войны. У книги было рабочее название «Фиеста» и подзаголовок «Потерянное поколение». Это словосочетание Хемингуэй (а речь о нем) услышал от Гертруды Стайн, тоже нередко бывавшей в «Клозери де Лила». Заглядывал сюда и уже довольно известный Фицджеральд. Между двумя писателями завязалась дружба. Хемингуэй считал Фицджеральда отличным рассказчиком, но ругал за то, что тот перед отсылкой в редакцию переделывает хорошие истории в угоду издателям.
В «Празднике, который всегда с тобой» Хемингуэй упоминает многие заведения района Монпарнас — «Кафе де Флор», «Ле Дом», «Ля Ротонд», но только «Клозери де Лила» называет «родным домом», с теплотой описывая террасу, столики в тени деревьев, памятник маршалу Нею поблизости и других гостей, которые «делали кафе очень уютным, так как интересовались лишь друг другом, своими аперитивами и кофе».
Сегодня «Клозери де Лила» привлекает в основном туристов. В память о знаменитых посетителях установлены таблички, а на бумажных скатертях напечатаны рисунки и автографы. Но цены уже не так гуманны, как сто лет назад: говяжье филе Hemingway Style обойдется в 52 евро.
