Бенджамин Эйзенштадт не был технологом, шефом или пиарщиком — просто предпринимателем из Бруклина, уставшим смотреть, как все лезут ложкой в общую сахарницу. Он запустил производство, показал идею крупным корпорациям и потерял всё.
В начале 1940-х американские кафе были не для брезгливых: сахар стоял в общих сахарницах, в дозаторах с облезлой ручкой, иногда просто в открытой миске. Все липло, все просыпалось, все трогали. Гигиена — как-нибудь потом.
В этот момент на сцену вышел Бенджамин Эйзенштадт — бизнесмен, сын иммигрантов из России, владелец маленькой упаковочной фабрики в Бруклине — Cumberland Packing Corporation. Он посмотрел на эту сладкую антисанитарию и предложил: а давайте упакуем сахар по одной порции. Так, чтобы человек мог просто открыть бумажный квадратик и высыпать себе в чашку (не залезать туда всем Нью-Йорком).
Идея была гениальной.
У него уже была производственная линия — он перестроил ее под сахар и начал выпуск порционных прямоугольных пакетиков. Это был не тот стик, что мы знаем сегодня, а плоский бумажный конвертик — как сахарный билет в цивилизованный мир.
PhotoMelon / Getty Images
Но в 1945 году Бенджамин забыл оформить патент. Он просто показал новинку производителям чая и кофе. Те кивали и говорили: «Гениально». А потом — выпустили такие же пакетики сами.
Через пару лет вся индустрия фасовала сахар по одной порции. Сначала в бумагу, потом в пластик. Форму меняли, концепт нет.
А Эйзенштадт остался без всего. Без патента, без доли, без упоминания. Он продолжал работать на своей фабрике, упаковывая сахар, соль, подсластители, лекарства. Просто потому, что уже умел.
Он не судился. Не кричал. Не впал в депрессию. Не повесился. Все это — мифы.
Они почему-то укоренились в интернете, как будто, чтобы компенсировать чувство вины перед человеком, который сделал общее удобство — и проиграл.
Но ничего страшного, позже он придумал кое-что еще. В 1957 году Эйзенштадт обратил внимание на сахарин — искусственный подсластитель, который до этого продавался в виде жидких капель или микроскопических таблеток. Он создал собственную формулу: смешал сахарин с декстрозой, чтобы получилась удобная чайная порция, добавил винный камень и силикат кальция. Так появился Sweet’N Low — первый в мире фасованный сахарозаменитель в ярко-розовых пакетиках, чтобы официанты случайно не перепутали его с сахаром. И снова — все точно, просто, удобно.
Public Domain
Iuliia Pilipeichenko / Getty Images
Компания Эйзенштадта стала первой в США, кто начал фасовать в порции не только сахар, но и соевый соус, кетчуп, приправы. Он буквально придумал концепцию одноразового «удобного саше», которое мы сегодня видим везде — от фастфуда до авиалиний.
А теперь ближе к тому самому стик-пакетику, который мы держим в руках в любой кофейне. Это уже не Эйзенштадт, а Япония. В 1970-х японская компания Sanko Machinery Co. изобрела компактную продолговатую упаковку — стик. Форма была экономичнее и проще в транспортировке.
Ее надо ломать пополам, а не открывать сбоку, как конфету.
В Америку стики приехали только в 1990-х, когда бизнесмен Нил Козарски увидел их в Японии, понял, что на этом можно делать огромные деньги, и подписал контракт с производителями. Он открыл компанию T. H. E. M., начал продавать стики на рынке США.
