В трагикомедии «Жизнь как чудо» Эмира Кустурицы главные герои, серб и мусульманка-боснийка, убегают от боевиков во время гражданской войны, те ранят девушку, но все заканчивается хорошо. Как оказалось, режиссер вдохновлялся реальной историей. Правда, она была намного трагичнее.
В 90-е в Югославии шла гражданская война. Страна распалась, из состава отделившихся республик тут же начали выделяться новые. Народы при этом жили чересполосицей: вот квартал сербов, вот деревня босняков, а там на горе хорватский хутор и цыганский табор. Теперь все это полетело в тартарары, сосед стрелял в соседа, дядя в племянника, одноклассники разглядывали друг друга в оптические прицелы.
Aleksander Letic / AFP / East News
В городе Сараево главенствовали босняки, то есть мусульмане. «Мусульманин» в Югославии — не столько религиозная, сколько этническая характеристика. В целом, это те же сербы, чьи предки когда-то во время турецкого владычества приняли ислам. Турок давно не было, а люди остались.
Но жители разных общин продолжали встречаться и жениться. Вот и Бошко Бркич, серб, был влюблен в мусульманку Адмиру Исмич. Друг друга они знали со школы, а теперь им было по 25. Но 90-е — не лучшее время для романов. В Сараево правили бал отряды мусульманских полевых командиров, снаружи на холмах сидели сербы, шла осада.
В городе, где тебя или накроет сербский артобстрел, или веселья ради продырявят из автомата босняки, делать было совершенно нечего. Так что Бошко и Адмира решили бежать. План прост: пройти через позиции мусульман, затем сербов, а там удрать в село, где живут родственники Бошко и где не стреляют.
Выбраться тайно нечего было и думать. Запутаешься в колючей проволоке, напорешься на мину, по тебе на всякий случай отработают с ближайшего блокпоста; потом все то же самое, когда начнешь подходить к сербскому переднему краю. Так что Бошко и отец Адмиры пошли на поклон к Исмету Байрамовичу — криминальному авторитету и полевому командиру мусульманского отряда в Сараево. Жуткий тип, убить человека ему было как высморкаться. А главное — его люди контролировали мост Врбаня, который вел через реку Миляцку в занятый сербами район Грбавице.
Миляцка — речушка неширокая, там пройти-то метров пятьдесят, от укрытия до укрытия. Байрамович пожал плечами. Не проблема, 18 тысяч дойчмарок — и идите себе. Деньги нашлись. В пять вечера 18 мая 1993 года Бошко и Адмира отправились через реку. Перед этим девушка оставила письмо матери:
«Дорогая мама, вечером мы уходим, и всё, что случится теперь, — Божья воля. Позвоню тебе, как только будем на другой стороне. Волнуюсь за тебя и Жучу. Мы говорили, что как только война закончится, вернемся, и все будет как прежде. Как будто войны не было. Не волнуйся за меня, береги себя, так мне будет легче. Очень тебя люблю, твоя Адмира».
Но чуда не случилось: когда Бошко и Адмира дошли до середины моста, им в спину открыли огонь. Бошко был убит сразу. Адмиру ранило. Она доползла до тела своего жениха и обняла его. Девушка прожила минут пятнадцать.
Еще шесть дней они лежали на мосту. Мужчина в потертой куртке и джинсах, женщина в темном пальто — в объятиях друг друга. В это время несчастный отец Адмиры Зийо Исмич пытался убедить или подкупить кого-нибудь, чтобы забрать тела.
На вторую ночь кто-то прокрался к Бошко и Адмире и украл бумажник и часы. На седьмую сержант Марко Топич с сербской стороны с подчиненными добрался до тел и вытащил их с моста. Похоронили их вместе на мусульманском кладбище. Мать Бошко, хоть и православная, отнеслась с пониманием: «Разлучать их было бы еще одним преступлением».
Кто виноват — уже не разберешь. Исмет Байрамович вскоре был тяжело ранен, так и не оправился и застрелился, чтобы не мучиться от жутких болей. Родители Адмиры и мать Бошко (отец умер раньше) переписывались даже много лет спустя.
А война продолжалась. И на этом мосту еще много кого убили.
