Вдохновением может стать все что угодно. Например, витрина. Тим Бёртон однажды увидел, как магазин игрушек в Калифорнии плавно сменил хэллоуинский декор на рождественский — и воображение запустилось. Примерно тогда, в начале 1980-х, у него в голове впервые поселился Джек Скеллингтон: дружелюбный житель городка Хэллоуин, который решил украсть Рождество.
Touchstone Pictures / Sunset Boulevard / Corbis / Getty Images
«Кошмар перед Рождеством» называют фильмом Тима Бёртона, хотя снял его вовсе не он. Эта деталь до сих пор вызывает споры — и не без оснований. В 1982 году Бёртон, тогда еще аниматор на студии Disney, написал поэму в духе детских рифм — сказку о скелете, который однажды увидел, как празднуют Рождество, и решил тоже попробовать. Тим был уверен: получится короткометражка. Disney вежливо отказались, объяснив, что мультфильм про смерть, кражу и страдания Санты не слишком вписывается в их семейный репертуар.
Прошло 10 лет. К тому моменту у Бёртона уже вышли «Битлджус», «Бэтмен» и репутация эксцентричного гения. Он вернулся к идее Джека и предложил Disney пересмотреть решение. Те согласились — но только если Бёртон будет все контролировать лично. Он был занят съемками фильма «Бэтмен возвращается» и согласился стать продюсером. Режиссером назначили Генри Селика, а музыку написал Дэнни Эльфман — будущий голос самого Джека (музыкант исполнил за живого скелета песни) и давний соавтор Бёртона.
И вот здесь началась настоящая магия — и ад. Потому что «Кошмар перед Рождеством» — стоп-моушен. То есть каждая сцена анимировалась вручную, покадрово, фигурки передвигались по миллиметру, а итогом был буквально один кадр. На 76 минут фильма понадобилось больше 100 000 кадров. Над ними трудились 120 человек. Снимали в Калифорнии, одновременно на 20 съемочных площадках, и все это — ради нежного, сюрреалистичного, слегка готического мюзикла с тыквами, привидениями и сиквелом Рождества.
Capital Pictures / EAST NEWS
Интересно, что сам Бёртон почти не бывал на съемках. Его тень, конечно, висела над всем — от изгиба бёртоновских деревьев до главного героя с глазами, как у Эдварда руки-ножницы, только без глаз. Но Генри Селик позже в интервью сдержанно говорил:
«Это не совсем фильм Тима. Это фильм Генри, по истории Тима».
Однако Бёртон успел стать брендом — и Disney, конечно, продвигали проект как Tim Burton’s Nightmare Before Christmas. Что, по мнению Селика, было справедливо лишь наполовину.
Зато справедливо другое: «Кошмар» стал культовым. Вышедший осенью 1993 года, он собрал скромные $ 50 млн, но быстро завоевал преданных фанатов — и перешел в статус реликвии. Его начали пересматривать каждую осень и зиму, споря, к какому празднику он все-таки относится. Джек Скеллингтон стал символом для подростков, которые любили мрак, но все еще верили в чудо.
Культ усиливался с каждым годом. Disney даже выпустили фильм повторно в 3D, а в магазинах появились кружки, пледы и серьезные философские эссе про кризис идентичности Джека Скеллингтона. При этом у мультфильма так и не появилось прямого продолжения — возможно, к счастью. В те годы Бёртон еще был против сиквелов:
«Мне нравится, что история закончена. Она работает так, как есть».
