Стендап-комик Евгений Чебатков на примере из собственной жизни показывает, как чувства могут захватить двоих так, что весь мир перестает иметь значение.
Кулак пролетел в сантиметре от моего подбородка. Звериный импульс отклонил меня от стыковки. Этот удар называют «колхозка», потому что после попадания по голове такой дуры ты больше не в состоянии самостоятельно вести дела и все имущество уже можно передавать в общественное владение.
Я почувствовал себя некомфортно, ведь я вероломно обманул ожидание бьющего и не упал. Его самого развернуло и перекосило, но он устоял на ногах, застыв в каком-то хитром танцевальном па. Миллисекунды хватило, чтобы осознать: мы смотрим друг на друга в замешательстве.
Мой рептильный мозг спрашивает: «А мы деремся или убегаем?»
Черт, я не с того начал. 2007 год, Усть-Каменогорск. Мы с другом на хоккейной трибуне смотрим игру «Казцинк–Торпедо». Мне шестнадцать, я в десятом классе, за окном май и скоро школе конец. Беззаботное время перед каникулами. Хоккей закончился поздно (результат не помню, поэтому буду настаивать, что наши победили), и людская река разлилась на темную улицу. Мы что-то бурно обсуждали с приятелем, когда меня по плечу неожиданно хлопнула одноклассница Таня.
— Чебатков, проводи меня до парка. Меня там мой заберет. Он сказал, чтобы я одна не шла. Привет.
Разговаривая с ней до этого в лучшем случае пару раз (у меня был очень недружный класс), я растерялся от такой просьбы, но, конечно же, согласился. Моему мужскому эго очень польстила такая просьба, и я даже ощутил волну снисходительного, как бы вынужденного героизма.
Резко бросив друга в потоке любителей хоккея, я свернул в переулок с одноклассницей. Путь лежал недолгий — спокойным шагом минут пятнадцать. Шагом, подходящим для ночных прогулок по Усть-Каменогорску, минуты две.
Но мы двигались между этих значений. Татьяна шла не то чтобы медленно, скорее плавно, она была как Volvo с многодетным отцом за рулем. Я же был как лихая четырка, которую завели отверткой и теперь стараются не тормозить, чтобы она опять не заглохла.
Задавая темп прогулки, я пытался поддерживать хоть какой-то светский разговор.
— Ты по химии за контрольную че получила?
— Я болела.
— Ааа, точно. А я тройку. Хотя думал, что правильно написал, но там все, кто второй вариант писали, тройки получили. Странно, первый вариант явно проще был!
— Ясно. Прикольно.
Первый раз в жизни я отчетливо услышал, как звучит точка.
«Ну, пойдем значит молча, дура», — подумал я с раздражением.
Забавно, но спустя пару минут я понял, что наказание тишиной карает только воспитателя.
От того, насколько некомфортно мне было, я начал вслух читать названия магазинов. Сейчас мне кажется очевидным: Татьяна так медленно двигалась по Усть-Каменогорску, потому что ее несли чувства. Она стремилась к любимому, смаковала грядущее свидание. В тот момент мне все это было совершенно непонятным. Я был в том возрасте, когда любой нормальный пацан мог открыто признаваться в любви только футбольным командам.
С каким же облегчением я увидел угол парка. Помимо того, что это была наша финальная точка, так еще это было и почти освещенное пространство, с мигающим фонарем. Вот только чем ближе мы подходили, тем конкретнее я видел фигуры под фонарем и все громче слышал голоса, которые точно не предвещали приятной беседы. Оказавшись на расстоянии прицельного броска пивной бутыли, я услышал: «Саня, а кто это с твоей телкой?»
Тут мозг начал анализировать происходящее. Итак, что мы имеем: под фонарем около 10 пацанов, на вид от 15 до 25 лет. Один пинает мусорку, другой разбивает бутылку об асфальт, парочка типов, не отрывая пятки, сидят на кортах. Кто-то играет ножичком, кто-то кидает насвай, а самый здоровый и, очевидно, авторитетный, широко, по-ковбойски расставив ноги, крепко накинул на меня лассо своего изнуренного нардами взгляда.
Я сразу понял, что это и есть Саня, и именно ему Татьяна сейчас объяснит, что она сама попросила проводить ее и что я просто одноклассник, а ревновать к однокласснику — все равно что к родственнику. Потом мы весело похохочем, ударим по рукам и я отправлюсь домой, а ребята продолжат лаять на проезжающие автомобили. Подхожу к Сане, протягиваю руку и уверенно говорю:
— Доброй ночи! Вот Таня на месте, ну все, до свидания.
— А че ты руку мне суешь? Мы че, знакомы? Я Тюпа, а ты кто? Саня — это близкий мой, а ты с его телкой идешь. Это че такое? Ты уже бабки мне за это должен.
Как же быстро сломался мой сценарий. Боковым зрением я увидел, как моя одноклассница уже бросилась на пацана с насваем. Очевидно, это и был Саня. Надеюсь, в моей жизни больше никогда не будет ситуаций, где мне нужно дождаться, как кто-то доцелуется, чтобы решить вопрос.
Если бы инопланетянин в ту секунду оказался на Земле и увидел бы пару — Татьяну и Александра, он бы никогда не понял, что перед ним происходит акт нежности.
Точно нет. Эти двое пытались надуть друг друга через десны, а страшные хлюпающие звуки добавляли всей сцене характер сложного фестивального кино. Все мы в ту секунду оказались невольными наблюдателями, но назвать это зрелище эротическим опытом было сложно, это было скорее что-то из Нэшионал Джиографик. И я понимаю, что для них внутри все было иначе. Они вдвоем — и пусть весь мир подождет.
Да и можно ли ставить любовь на паузу? И нужно ли? Ведь если два сердца любят друг друга, что может быть важнее? Любовь приходит сама, и сама распоряжается тобой, как захочет. Да. Всё так. Но именно в тот момент мне было критически важно, чтобы они перестали сосаться хотя бы на секунду. «Мой единственный свидетель, Ваша честь, пока не может дать показания — дело в том, что у нее во рту сейчас больше одного языка!»
Стайка друзей Тюпы к тому моменту уже обступила меня со всех сторон.
И как только круг людей со спорными прическами полностью замкнулся, а я произнес спасительную, как мне казалось, фразу «Да я одноклассник», кулак Тюпы пролетел в сантиметре от моего подбородка.
Кажется, с этого мы начали? Отлично. Так вот, мой рептильный мозг спрашивает: «Мы деремся или убегаем?» Скажу честно, мне бы хотелось написать: «И тут я раскидал их вертушками и улетел, раскрутив финальную вертушку до мощности вертолета. Конец».
Но нет. Как пьяный дебошир вылетает через дверки салуна, так и я выскочил через двоих бедолаг из окружения. А дальше случился самый серьезный забег в моей жизни. Забавно вспоминать, но эта спринт-погоня в какой-то момент перешла в погоню-марафон. Мы пробежали не меньше километра, когда я обернулся, а сзади они — потные, злые и мотивированные.
У меня было ощущение, что им уже давно плевать на меня и есть какой-то финиш впереди, где их ждет райское местечко с безлимитными энергетиками и сигаретами. Но я также помню, как я чудом нашел в себе то самое второе дыхание и уверенно оторвался от этой басоты, а вместе с тем от всех этих разговоров о пацанском, от всей этой заплеванной улицы, от перевернутых мусорок, мигающего фонаря, ножичков, нард, корточек, от всех этих Тюп и всех их ценностей.
Мне кажется, что как я выбежал тогда — так еще и не остановился.
На следующий день в школе я встретил Таню, и она как ни в чем не бывало спросила:
— А вы вчера с Тюпой че не поделили? Мы с Сашей ничего не заметили и не поняли.
И хоть я сказал ей: «Да все супер, забей», мне, конечно же, хотелось все высказать, спросить, неужели она правда ничего не понимала и что за проблема просто сказать, что она сама попросила провожать ее… Но я подумал: да кто я такой, чтобы требовать чего-то от влюбленных? У них там свои законы вечной любви, а как известно — любовь побеждает все.
Это база.
P. S.
Татьяна и Александр расстались через несколько месяцев, и дальше их судьбы мне неизвестны. А вот про Тюпу мне рассказали, что несколько лет назад он утонул в речке во время пьяного купания. Возможно, Саня был рядом, но не смог ему помочь, потому что в этот момент с кем-то целовался.
