25 июля этого года исполняется 45 лет, как мир живет без Владимира Высоцкого. Уже на 3 года больше без него, чем с ним. Но с его песнями, его кинообразами, с воспоминаниями о его театральных ролях и его энергии неравнодушного. Интерес к творчеству поэта, актера и гражданина не угасает, а напротив, периодически вспыхивает ярче, накатывает волнами.
О том, чем вызваны эти всплески, и о самом Высоцком Сергей Минаев поговорил с его младшим сыном Никитой. Публикуем фрагмент беседы, а полный текст — ищите в печатной версии ЧТИВА.
Сергей Минаев: Когда, на ваш взгляд, начался культ Высоцкого?
Никита Высоцкий: Сложно сказать, наверное, после похорон. В 80-х пошла волна. Казалось, никогда не остановится. Под эту волну наш музей открылся, под эту волну первая улица Высоцкого появилась в Самаре, а потом их стали десятки: улицы, площади, памятники. Корабль назвали «Владимир Высоцкий» — огромный сухогруз, югославы сделали. Где-то плавает, наверное, до сих пор. Вот такое началось. Не скажу «культ», но это было с перехлестом.
Я понимаю тех, кто говорил: «Ребята, просто почитайте его стихотворения, не сходите с ума, не нужно».
Владимир Высоцкий. Концерт в Ярославле, 28 февраля 1979
Сергей Метелица / ТАСС
Никита Высоцкий
Александр Калинин
Любимов тоже говорил, что не нужны такие бурные крики. Кто-то считал, что он ревнует к славе Высоцкого. Не знаю. Помню, был вечер, посвященный дню рождения отца. Выступали Окуджава и Камбурова. Камбурова пела не Высоцкого, а как бы посвящение ему. Такой у нее замечательный был цикл, с Дашкевичем, по-моему, «Слава вам, идущие обедать миллионы!». Такое мощное произведение, в тему. И вдруг какие-то люди из зала: «Хорош бодягу нам, давай Высоцкого!»
Тогда выходит Окуджава, такой худенький, но он же все равно — из московских дворов. Мне показалось, он даже стал похож на какого-то чувака из подворотни. И говорит: «Тебя сюда никто не звал, иди отсюда!»
Да, безусловно, Его величество народ выбрал Высоцкого.
Сергей Метелица / ТАСС
Но я говорю о том негативе, который чувствовал. При этом я считаю, что он этих людей понимал, и они ему за это благодарны. И сидельцы, и пьющие. Понимал, не линчевал их.
Эта волна тоже сошла и потом пошла опять.
Волна всегда с чего-то начинается. Волна официального признания начиналась с самиздата, с огромного количества перезаписей. Еще никто не рисковал перепевать Высоцкого, за очень редким исключением, но волна все равно началась с сотворчества своего рода.
А заканчивается, как правило, тем, что кому-то становится как-то вдруг неловко, и они отходят в сторону. А потом накатывает опять. Когда внимание начинает сосредотачиваться на чем-то другом, помимо его творчества, — это значит, волна идет на убыль. Когда появляется интерес к нему, к его текстам, к тому, как он звучит, — волна накатывает опять.
Мне хочется думать, что это он сам разгоняет волну.
Сергей Метелица / ТАСС
У меня сейчас в Институте культуры туркменская режиссерская группа. Хорошие ребята, мне очень с ними нравится. У них на родине русского языка не знают и Высоцкого не слушают. Но у них Высоцкий преподает, и они стали слушать. Мне одна их девочка со слезами на глазах говорит: «Какой он настоящий!» Девочка, 23 года!
Они говорят: «Он такой, что пробирает и через 45 лет».
Сергей Метелица / ТАСС
Я очень люблю песню «Истома ящерицей ползает в костях». Это песня конченого человека, которому не плохо. Ему плохо от того, что ему хорошо. Он говорит про себя: прозрачней, чем открытое окно. Я слушал это сто раз.
Как можно быть прозрачней, чем открытое окно?! Оно открыто уже. Отец был еще прозрачнее.
Сергей Метелица / ТАСС
Александр Гращенков / РИА Новости
