Есть люди, которые едят стейк с брикетом сливочного масла вприкуску и рассказывают, как переход к сельскому хозяйству превратил нас из богатырей в заморышей. Это адепты радикальной палеодиеты, и верить им не стоит, ведь они выдают мифы из XIX века за научную истину.
Натюрморты со снедью — это признание художника в любви еде. А, может быть, — цвету? Или форме? Что вдохновляло выдающегося «бубнововалетовца» на создание этих полотен и почему запечатленные им тыквы и булки так нас завораживают?
Простые римляне ели хлеб и кашу, приправленную маслом. То ли дело правители! Один римский император выложил 6 миллионов сестерциев за ужин на 12 персон — бюджет целого города! Если бы наш современник оказался на подобном пиру, его ждало бы умопомрачительное меню.
Чехов говорил, что после изысканного ужина «желудки творят чудеса». В наше время если есть деньги, то чудеса обеспечены — интерактивом, подачей блюд с особой влажностью воздуха и рыбой из Амазонки. Собрали самые дорогостоящие заведения разных континентов.
Мы можем не есть мясо, не переносить глютен, бояться есть сырую рыбу, пить кокосовое молоко вместо воды. Но никто, абсолютно никто не может жить без этого вещества. Рассказываем, почему.
Это не просто кулинария на скорую руку, а мировой фуд-трип. О людях, вкусах, истории. Где каждый кусочек — маленькая экскурсия по культуре и настроению, упакованная в привычный формат еды на бегу.
Если бы кто-то составил рейтинг самых неправильно понятых блюд мира, «Цезарь» уверенно вошел бы в пятерку: никакого отношения к Гаю Юлию, изобретен в Мексике и изначально — без курицы, бекона, томатов, анчоусов и даже майонеза. И все же стал мировым хитом.
Она приехала в Париж, влюбилась в еду и решила посвятить ей жизнь. Вскоре американские домохозяйки услышали в прямом эфире знаменитое «Это будет весело!» и смело взялись за новые рецепты под руководством этой громкой, веселой и уверенной женщины.
В жизни писателя был период, когда он по-настоящему расцвел, — это случилось не в Санкт-Петербурге, а в Риме. Точнее, за столиком в римской траттории, где он впервые попробовал пасту. И потерял голову, но обрел душевный покой.
Он скрипит на зубах, колется и выглядит так, будто его лучше не трогать даже в перчатках. Ацтеки называли его пищей богов. Мексиканцы — вкусом детства. А современные диетологи считают продуктом, который «спасает печень и делает кожу, как у младенца».
Неистовый Виссарион окрестил этот роман в стихах энциклопедией русской жизни. А какая жизнь без застолий? Обратимся к литературоведу-пушкинисту Юрию Лотману и кулинарным книгам XIX века за разъяснением.
Сегодня блоки высушенной лапши с различными приправами продаются в любом супермаркете планеты. Популярный фастфуд спас от голода тысячи, стал символом студенческой жизни и побывал в космосе — но как он появился?
Прежде чем стать привычным всему миру способом проснуться, кофе проделал сложный путь из Эфиопии в Венецию через Йемен и Османскую империю. Его популяризации способствовали любопытные козы, сонные монахи и индийский контрабандист.
Сладость, якобы рожденную небрежным движением руки монарха, короли получали с приданым, а пролетарии ели с чаем. Сегодня ее можно найти на страницах всех кулинарных книг и прилавках самых пафосных кондитерских.
За стеклянную банку стерилизованного продукта император Бонапарт заплатил 12 000 франков, англичане получили ее совершенно бесплатно, а потом люди почти 50 лет испытывали танталовы муки, сидя перед жестянкой с продуктом длительного хранения.
Каким словом скандинавы пугали соседей, что на это ответили славяне, как японцы налаживали торговые связи и чем грозит неуемное поглощение пищи.
Блюдо из слоев теста, сыра и сытной начинки считается классикой итальянской кухни. Однако похожий рецепт был у англичан. Разбираемся, когда же оно появилось и какой вариант приготовления можно назвать классическим.
Для нас это доступная сладость, от нее принято отказываться во имя идеалов ЗОЖ. А когда-то она была дефицитным товаром, на котором делали состояния.
