Почему во времена Великой депрессии молочные продукты были на вес золота

Термин «депрессия» в отношении затяжного периода экономической нестабильности первым применил 31-й президент Соединенных Штатов Герберт Гувер: по его мнению, это звучало куда как оптимистичнее, чем «крах» или «кризис». А любая депрессия — это болезнь, и лекарства от нее американцы в тяжелые тридцатые годы искали самые разные. Конечно, спасал эскапизм — в это время индустрия развлечений переживает невероятный взлет. Главным героем становится не президент Рузвельт с его «Новым курсом», фактически вытянувший страну из кризиса, а Микки Маус: мультяшный персонаж, отвлекающий людей от суровых реалий и позволивший многим предприятиям выжить — товары с его изображением пользовались стабильным спросом.

Есть, тем не менее, хотелось, и голод заставил найти два новых подхода к питанию — креативный и научный. Креативный (во многом благодаря заслугам Элеоноры Рузвельт) добавил в меню американских граждан подлинные шедевры кризисной кухни. Появились «пироги отчаяния», «тушенка Миллигана», лук, жаренный в арахисовом масле, и — фирменное блюдо первой леди — запеканка à la presidente: разваренные до состояния клейстера макароны и распадающаяся на волокна вареная морковь. В народе подобные изыски называли шедеврами «карательной кулинарии», никто не принимал во внимание тот факт, что задача у госпожи Рузвельт исключительно идеологическая — показать домохозяйкам, что и в Белом доме питаются просто и без изысков, к коим был пристрастен когда-то ее муж, морковке предпочитавший лобстеров.

Второй подход, научный, предполагал введение в рацион американцев новых продуктов — богатых всеми необходимыми нутриентами. Технологии предопределили появление тушенки, консервированного горошка и желатина, способного, кажется, спасти любое блюдо. Всяческие ограничения в еде тоже приветствовались: голодание считалось лечением и обязательным условием здорового образа жизни. Но был и уникальный продукт, который нутрициологи признавали «полностью самодостаточным», — молоко. Оно содержало все необходимые витамины и минералы, правильный баланс белков, жиров и углеводов, а главное — сахар, дающий скачок энергии. Нормой в день считался литр, но в таких объемах молочной продукции в стране не водилось, поэтому рекомендовали стакан в сутки.

Впрочем, даже стакана в иные годы было не достать. И не из-за отсутствия запасов — молока производилось столько, что его приходилось выливать в канавы. Фермеры рассуждали просто: лучше уж так, чем соглашаться на феноменально низкие закупочные цены. По всей стране прокатилась волна «молочных забастовок», переросших в настоящие «молочные войны». Сильнее прочих пострадал штат Висконсин, «главная ферма Америки». Позже на так называемые «молочные каникулы» ушли и другие штаты, а в октябре 1932 года забастовка, преодолев океан, докатилась до Великобритании. В Америке же к делу подключилась мафия, усмотревшая в молочной индустрии дополнительный источник дохода: ожидалось, что после отмены сухого закона деньги, которые приносили бутлегеры и подпольные заведения, стремительно истают.

Ситуацию нужно было срочно брать под контроль: пытаясь справиться с молочным кризисом и — косвенно — с разгулом криминала, исследователи из Корнеллского университета в 1933 году придумали гениальное, как всем казалось на тот момент, решение продовольственного вопроса. Ученые предложили в качестве субститута молочной продукции достаточно простую смесь из сухого обезжиренного молока, кукурузной муки и соли под названием «Милкорно» (от англ. milk — «молоко», и corn — «кукуруза»). Согласно исследованиям, на такой питательной и, что важно, дешевой смеси среднестатистическая семья сможет пережить тяжелые времена — ведь на «Милкорно» уходило всего 5 долларов в неделю. Вопрос вкуса и эстетики при этом не учитывался.