Перед Первой мировой население Европы разделилось на две части, и не только по линии будущего фронта. Одни считали, что у главного представителя венского модерна с той единственной, портрет которой он писал дважды, непременно был роман, другие — с возмущением это отрицали. О том, как все могло происходить в действительности, рассуждает арт-журналист, автор телеграм-канала Art Is New Sexy Мария Аборонова.
Адель Блох-Бауэр была дочерью Морица Бауэра, генерального директора Венского банковского союза, одного из крупнейших финансовых учреждений Австро-Венгерской империи.
Семья Бауэр принадлежала к высшей еврейской буржуазии Вены и активно спонсировала культурную жизнь города — университеты, театры, художественные объединения. Несмотря на то, что женщинам тогда была закрыта дорога в высшее образование, Адель получила блестящее воспитание, свободно владела несколькими языками, разбиралась в политике и с юности вращалась в среде венской интеллектуальной элиты.
В 1899 году, в 18 лет, она вышла за Фердинанда Блоха, богатого австрийского сахарозаводчика, муж был старше ее на 17 лет. Предельно прозрачный союз двух крупных капиталов. Чтобы подчеркнуть это, супруги взяли двойную фамилию. Впоследствии сестру Адель выдали замуж за брата Фердинанда, так в Вене появилось сразу две семейные пары с одной и той же фамилией.
По воспоминаниям родственников и архивным письмам, ставка на «стерпится-слюбится» не сработала. Адель и Фердинанд так и не завели детей.
Адель не любила мужа и счастлива с ним не была, поэтому стремилась к светской жизни.
Фердинанд же, напротив, обожал жену и поддерживал все ее увлечения, одним из которых, уверены многие, стал Густав Климт. Блох-Бауэры, как и другие богатые еврейские семьи Вены, формировали культурную повестку города не только деньгами, но и своими салонами. Еженедельные вечера в их доме рядом с Венской государственной оперой проводила Адель. В роскошных залах с картинами, гобеленами, элегантной мебелью и изысканным фарфором собирались модные писатели, композиторы, политики и, конечно, художники. Фердинанд и Адель владели одной из самых известных коллекций искусства в Вене и всегда были рады новым талантам. Так чета Блох-Бауэр познакомилась с Климтом.
Многие и при жизни Адель, и сейчас уверены, что у нее с художником случился продолжительный роман. Мол, чуть ли не сразу после первой встречи в доме Блох-Бауэров Климт написал с Адель свою «Юдифь». Но никаких подтверждений тому нет. Либо так хорошо скрывали, либо это фантазия современников, которой они объясняли особое расположение Блох-Бауэр к Климту.
Так или иначе, именно Фердинанд заказал ему два портрета Адель.
Первый и самый знаменитый из них позже стал известен как «Женщина в золотом». Картину собирались подарить родителям Адель на годовщину свадьбы. Впервые о работе Климт упоминает в письме 1903 года, но, как и с многими его портретами, процесс затянулся и занял около четырех лет.
По версии тех, кто поддерживает идею романа, Фердинанд рассчитывал, что за время работы они так устанут друг от друга, что интрижка превратится в изматывающую рутину. Возможно, так оно и вышло: за двести этюдов кто бы не охладел к объекту воздыхания.
Но есть версия более прагматичная: Фердинанд хотел в очередной раз продемонстрировать свое богатство с помощью дорогого парадного портрета хорошо известной в венских кругах супруги. Климт в расцвете славы подходил в качестве автора идеально.
Фердинанд специально попросил Адель позировать в подаренных им драгоценностях, например, в ожерелье «воротник» из жемчуга, бриллиантов, сапфиров и рубинов. Когда нацисты конфисковали коллекцию Блох-Бауэр, оно оказалось у Германа Геринга. К ожерелью прилагался еще тройной золотой браслет с рубинами и тройной бриллиантовый браслет с сапфирами.
Портрет стал олицетворением венского модерна и «Золотого века» Вены 1900–1914 годов. Тогда австрийская столица была одной из «лабораторий» нового века, его интеллектуальным центром наряду с Лондоном, Парижем и Берлином. Неудивительно, что город привлекал талантливых людей.
Портрет стал олицетворением венского модерна и «Золотого века» Вены 1900–1914 годов.
Тогда австрийская столица была одной из «лабораторий» нового века, его интеллектуальным центром наряду с Лондоном, Парижем и Берлином. Неудивительно, что город привлекал талантливых людей.
В последний год накануне Первой мировой войны в мегаполисе с населением более двух миллионов одновременно жили и работали: Зигмунд Фрейд, Арнольд Шёнберг, Густав Климт, Эгон Шиле, Адольф Лоос, Людвиг Витгенштейн. В одном из лучших заведений Вены Cafe Central вполне могли пересечься Гитлер, Сталин и Троцкий, пока в Вене проходили последние балы Габсбургов, тайные кабаре, первые сеансы психоанализа и вспыхивали искры грядущей сексуальной революции.
Вена переживала fin-de-siècle (конец века) и одновременно культурный взлет. Это была яркая смесь декаданса, усталости и надвигающейся катастрофы. Символом той двойственной эпохи стала «Золотая Адель».
Блох-Бауэр умерла от менингита в 1925 году, в возрасте 43 лет. Впоследствии ее племянница и наследница состояния Мария Альтман вспоминала, что воскресные семейные завтраки в доме дяди всегда включали просмотр этого портрета. Он оставался в особняке Блох-Бауэров вплоть до аннексии Австрии нацистами в 1938 году.
Все фото:
DEA / E. LESSING / Getty Images
