Писатели тоже люди, и они тоже любят поесть и выпить в хорошем месте. Многие заведения классики увековечивали в своих творениях явно от большой любви. Баров, кафе и закусочных, связанных с именами великих авторов, на планете предостаточно. В некоторые литераторам разрешалось входить без панталон, а в некоторых особо талантливые посетители так и застыли навечно в бронзе.
Ресторан «Палкинъ», Санкт-Петербург
Увековечили: Николай Гоголь, Антон Чехов
Герой короткого юмористического рассказа Чехова «Без места», кандидат прав Перепелкин, пишет дядюшке. Он жалуется, что чиновники, к коим Перепелкин идет с рекомендательными дядиными письмами, весьма корыстны и требуют за доходное место услуг.
«Надоест еще о деле говорить… Дело не медведь, в лес не уйдет. Вы где обедаете? Ежели для вас безразлично, где ни обедать, так поедемте к Палкину! Там и потолкуем», — предлагает один из чиновников. Перепелкин и вкладывает в письмо «палкинский счет» на 76 рублей.
Много это или мало? Рассказ опубликован в 1885-м. В том же году Чехов пишет издателю Николаю Лейкину:В дорогом месте побывал и капитан Копейкин из вставной новеллы «Мертвых душ»: герой «заходит в Палкинский трактир выпить рюмку водки».
Вообще династии купцов Палкиных в Петербурге принадлежало несколько заведений, но в историю вошел именно ресторан на углу Невского и Владимирского, который особенно любили посещать литераторы, в том числе Гоголь и Чехов.
Public Domain
Писатель Сергей Сергеев-Ценский рассказывал, как однажды его не хотели пускать в заведение из-за неподходящего наряда. Узнав о роде занятий Сергеева-Ценского, «метрдотель с длиннейшими рыжими усами» изрек:
«Писатели к нам могут входить даже без панталон».
В нынешнее здание «Палкинъ» переехал в 1874 году. После Октябрьской революции заведение преобразовали в кинотеатр, в девяностые в доме открыли казино, а как ресторан «Палкинъ» начал принимать гостей только в 2002 году.
Сейчас в залы, включая парадный, восстановленный под руководством специалистов из Государственного Эрмитажа, без панталон, скорее всего, не пускают, а вот блюда подают по-прежнему изысканные: блины с осетровой икрой, мозговые косточки с луковым конфи, перепелов и фламбе.
Ресторан «Астория», Санкт-Петербург
Увековечил: Владимир Маяковский
В грустном стихотворении Маяковского «Последняя петербургская сказка» бронзовый Петр Великий со змеей и конем слезает с гранита, чтобы пообедать в заведении, но его встречают без уважения.
Стоит император Петр Великий,
думает:
«Запирую на просторе я!» —
а рядом
под пьяные клики
строится гостиница «Астория».
Сияет гостиница,
за обедом обед она
дает.
Гостиницу «Астория» достроили в 1912 году и назвали в честь американских отелей, которыми владели представители богатейшей династии Астор. Помимо роскошных номеров здесь располагались кофейня, чайный салон и несколько ресторанов, в том числе со стеклянным потолком, расположенный в зимнем саду. Заведения при приличных гостиницах являли собой нечто большее чем место, где могли поесть постояльцы.
Кухня в «Астории» была оборудована по последнему слову техники, а вино и блюда соответствовали уровню лучших ресторанов Европы.
Public Domain (2)
«Астория» уцелела после революции и даже после немецких бомбежек: ходили слухи, что Гитлер мечтал отметить свою победу именно здесь и потому не тронул здание. С 1997 года гостиница входит в группы отелей Rocco Forte Hotels.
Сейчас в ресторане «Астории» на первом этаже потчуют осетровой икрой, жюльеном на воловане и прочими деликатесами, а среди десертов есть «Диана Вишнёва» с печеным яблоком и клюквой в сахаре, явный оммаж другому балетному десерту, «Павловой».
Ресторан «Прага», Москва
Увековечили: Илья Ильф и Евгений Петров
В романе «Двенадцать стульев» галантный Киса пригласил Лизу Калачову именно в это заведение.
«После недолгих уговоров Ипполит Матвеевич повез Лизу в „Прагу“, образцовую столовую МСПО — „лучшее место в Москве“, как говорил ему Бендер. „Прага“ поразила Лизу обилием зеркал, света и цветочных горшков. Лизе это было простительно: она никогда еще не посещала больших образцово-показательных ресторанов. Но зеркальный зал совсем неожиданно поразил и Ипполита Матвеевича. Он отстал, забыл ресторанный уклад. Теперь ему было положительно стыдно за свои баронские сапоги с квадратными носами, штучные довоенные брюки и лунный жилет, осыпанный серебряной звездой».
Легендарный ресторан не всегда был образцово-показательным. В конце XIX века Ипполит Матвеевич вряд ли захотел бы даже переступить порог заведения своими баронскими сапогами: в то время трактир «Прага» средней руки на первом этаже доходного дома извозчики фамильярно именовали «Брагой».
Public Domain / Ресторан «Прага» — справа на фото
Зданию повезло: позже оно перешло к купцу Петру Тарарыкину, и тот превратил грязноватую «Брагу» в респектабельный московский ресторан с шестью залами, открытой террасой и бильярдом (по легенде, именно на бильярде Тарарыкин и выиграл дом с «Брагой»).
После революции в здании стала работать столовая Моссельпрома, та самая «образцовая столовая МСПО».
В тридцатые годы заведение закрылось, в 1955-м открылось снова. В шестидесятые в кулинарии при ресторане появился легендарный торт «Прага», а в семидесятые — и «Птичье молоко», оба от кондитера Владимира Гуральника.
В девяностые ресторан реконструировали: прежнюю обстановку заменили золотом, хрусталем и мрамором. В 2019 году здание было продано на торгах, а сейчас ожидает очередной реинкарнации. Будут ли там подавать сосиски и соленые огурцы или же паюсную икру с муссом из копченой свёклы, время покажет.
Кафе Les Deux Magots, Париж
Увековечил: Владимир Набоков
В романе «Лолита» Гумберт Гумберт ностальгирует:
Roger Viollet / Getty Images
Название заведения, открытого в 1891 году, можно перевести как «Два болванчика», поскольку на его эмблеме изображены два китайских мудреца. О том, что представляло собой парижское кафе, вспоминал советский художник Борис Мессерер в книге «Промельк Беллы»:
Сегодня в «Болванчиках» обедают фуа-гра и улитками, а также пьют эспрессо с яблочным «Тарт Татен» не только представители интеллектуальной элиты, но и многочисленные туристы.
Кафе Iruña, Памплона
Увековечил: Эрнест Хемингуэй
Хемингуэй — удивительный писатель, его скульптуры и бюсты можно увидеть не в парках или библиотеках, а в барах. В Гаване бронзовый Хэм, подбоченясь одной рукой, облокотился на стойку в баре El Floridita, про который нобелевский лауреат говорил: «Mi daiquirí en Floridita… Mi mojito en Bodeguita» («Мой дайкири во 'Флоредите»… Мой мохито в «Бодегите»«). В Café Iruña в испанской Памплоне он тоже застыл у барной стойки. Это заведение описано в романе 'И восходит солнце (Фиеста)»: «Мы пили кофе в кафе Ирунья, сидя в тени аркады в удобных плетеных креслах, и смотрели на площадь», — рассказывает лирический герой.
Public Domain
Public Domain
«Ирунья» открылась в 1888 году. Она прославилась как первое кафе в городе, где было электричество.
Именно поэтому здесь Хемингуэй начинал писать «Прощай, оружие!», «По ком звонит колокол», «Старик и море», а также менее великие произведения. Сейчас здесь по-прежнему старинные лампы, большие зеркала и полированная барная стойка, о которую облокотилось изваяние задумчивого писателя. Помимо кофе подают вино с традиционными закусками пинчос, блюда из рыбы, десерты.
