Древний сонник: лихорадки, клады и домовой

По уверениям деревенских мудрецов, ни одно более или менее выдающееся событие не приходит без пророческого сновидения. Особых специалистов по разгадыванию снов в деревнях не было, хотя случалось, что та или иная женщина зарабатывала репутацию знатока и к ней постоянно ходили с просьбой объяснить значение сна. «Мало ли мы снов на своем веку видали, всех-то индо и не упомнишь, да и слышали от других немало, так тут поневоле выучишься толковать их», — говорили такие гадалки.

«Сонниками» по неграмотности и дороговизне пользовались мало. Как и все в традиционной культуре, смысл и значение сновидений передавались изустно и были несложными: если снится, что зуб выпал, то непременно кто-нибудь из родственников умрет; если увидишь идущий по селу крестный ход, обязательно случится пожар. Многие вещи и явления интерпретировали по схожести слов: пиво снится к диву, вино — к вине, рожь — ко лжи, шуба — к шуму.

Но некоторые истории о русских снах весьма любопытны.

Под словом «лихорадка» деревня объединяла самые разные болезни, лишь бы они сопровождались жаром и ознобом. Крестьяне считали, что лихорадка нападает на людей во сне. Это убеждение объясняется просто: заболевший организм сигнализирует о недуге, когда еще не проявились симптомы.

Отзываться на голос, обниматься или ласкаться с женщиной нельзя. На деле же, кто видел такой сон, уже был болен. Поэтому он и откликался, и целовался во сне, а наутро с ужасом замечал на губах герпес. Подобное убеждение разделяли многие народы. К примеру, негритосы Андаманских островов верили, что лихорадкой заболевают от плохого сна.

Черти сбивали с толку людей не только наяву. Вологодский мужичок случайно поставил в церкви свечку перед чертом на картине Страшного суда. Во сне ему явился черт и рассыпался в благодарности, пообещал отвести к кладу. Пошел мужик (все это во сне), добрался с чертом до нужного места. Начал копать: копает, никак не дойдет до клада. Уже светать начало. Черт посоветовал пометить место. У мужика не было с собой ничего приметного, и он, по подсказке черта, решился нагадить в яму. Расстегнул штаны, присел, поднатужится и услышал испуганный крик жены. Оказалось, он во сне гадил на постель, а на вопли жены отвечал: «Молчи, я клад пятнаю, будет тебе и твоему потомству».

В деревнях клад был не просто кубышкой со старинными монетами. К кладу прилагался особый дух (кладовик), который мог являться во сне к разным людям и объяснять, как добыть сокровище. Мог, напротив, обманывать и вводить в соблазн. Сон с участием кладовика повторялся, как правило, несколько раз, обычно трижды. Одной непонятливой бабе кладовик снился три недели подряд. А мог присниться сразу всей деревне, раздавая каждому подробные инструкции. Впрочем, они не гарантировали успех. 

Крестьянину на Ветлуге во сне явился кладовик и велел взять человека, ни разу не пившего хмельного и не ругавшегося, дойти до старой березы и копать. Мужик разыскал такого человека, пошли они в указанное место и будто бы даже докопались до котла с монетами, вот только сам мужик, вытаскивая клад, ругнулся — и котел с грохотом ушел под землю.

Частой нечистью, которая являлась во сне, были летуны (огненные змеи, крылатые змеи). Под видом дорогих покойников они являлись обычно вдовам. Реже вдовцам, еще реже — матерям (в образе умерших детей) или детям (в образе родителей). Такие визиты всегда начинались во сне: нечистый приходил ночью и беседовал, а когда это становилось привычным, являлся в полудреме и, наконец, будто бы наяву.

Рассказов про летунов великое множество. Еще до революции священники признавались, что многие женщины на исповеди говорят: к ним ходят умершие мужья и «спят» с ними, то есть вступают в половое общение. А по словам современных этнографов, при детальных расспросах каждый раз выяснялось, что истории о летунах — это сны эротического характера.

Снам нередко доверяли выбор лекарства от самых разных хворей. Приснится крестьянину какой-нибудь старичок и посоветует нарвать травы, что растет возле груши во дворе: ею потом и лечатся.

Работал он раз к году, на Николин день. Надо было лечь спать в церковной ограде с такими словами: «Ложусь я, раб Божий, спать на Сионских горах, во святой церкви, кладу три ангела в головях: одного подслушивать, другого подглядывать, третьего — подсказывать; поведай, Микола Милостивый, зелье в потребу, во веки веков. Аминь».

Одни из самых распространенных ярких снов в традиционной культуре: явление покойников, которые в отличие от летунов просили передать им какую-нибудь мелочь, например, тапочки или платок. Предметы клали в гроб с другим мертвецом и таким образом «переправляли» на тот свет.

Домовому приписывали страсть пророчествовать и обыкновение давить людей перед какой-либо неприятностью. Его звали «вещуном несчастий». Если наваливался домовой, пошевелиться было невозможно, тело словно цепенело. В терминах современной медицины это состояние зачастую было сонным параличом, когда мозг просыпается раньше, чем снимает мышечную блокировку, и начинает визуализировать свой страх.

Домового советовали спросить: «к худу или добру» он навалился. В старых этнографических заметках он обычно отвечал куском от слова «к худу»: «к хууу», «ху-ху-ху». В более недавних стал словоохотливым и даже матерщинником. Одной женщине буркнул: «Каждому г…вну да еще к добру…»

При этом приговаривали: «Таракан, таракан, вези меня по всем городам. Привези меня туда, где судьба моя». Разумеется, рассказывали былички о связанных с этим несчастиях. Мол, одного гадавшего таракан во сне привез на кладбище — и вскоре тот скончался.