Летопись Победы. Илья Эренбург

В 1942 году в газете «Красная звезда» вышла статья, подарившая всем борцам с фашизмом лозунг: «Убей немца!». Ее автор — Илья Эренбург, прежде известный другой, романтической фразой: «Увидеть Париж и умереть».

Илья Григорьевич Эренбург родился 26 января 1891 года в Киеве. Отец Герш Гершонович и мать Хана Берковна были из традиционных еврейских семей, но детей хотели воспитать в русской культуре. В 1895-м семья переехала в Москву: отец получил должность директора пивоваренного завода. В 1901 году Илью определили в 1-ю Московскую гимназию. Его однокашником был Николай Бухарин, сам Эренбург стал издавать подпольную гимназическую газету «Первый луч». Революцию 1905 года он встретил с восторгом, был среди зачинщиков беспорядков в гимназии, раздавал прокламации, произносил в коридорах речи, агитировал за светлое будущее. В 1907 году его исключили из учебного заведения, а через год арестовали за участие в подпольной организации. До суда дело не дошло: отец использовал связи и выбил сыну разрешение лечиться за границей. Илья покинул Россию и следующие восемь лет провел во Франции.

Там, после недолгого общения с социалистами, Эренбург охладел к политике. Мать предостерегала сына от увлечения ресторанами, стихами и богемной жизнью. Но тщетно: он напечатал на родительские деньги 50 экземпляров своего поэтического сборника «Девочки, раздевайтесь сами». Однако вскоре Илья сменил тему, начал переводить Вийона, подружился с Алексеем Толстым и Максимилианом Волошиным, его стали считать молодым талантливым литератором.

В Первую мировую Эренбург писал для российских газет о сражениях на Западном фронте. Он был настроен патриотически, Февральскую революцию встретил с непониманием, но, тем не менее, вернулся на родину. Октябрьское восстание застало его в Крыму. В те годы о политике большевиков он писал со злостью, повторял, что хочет уехать за границу, «чтобы спасти для себя Россию, возможность внутреннюю в ней жить». Но не уехал, а вернулся в Москву, был на время арестован, уехал обратно в Крым. В Гражданскую находился не на стороне красных.

В 1920-м вновь приехал в Москву, и вновь был арестован. Только благодаря заступничеству своего однокашника Бухарина Эренбург смог выйти из тюрьмы и покинуть Россию. Он опять приехал в Париж, но уже с советским паспортом. Его встретили настолько холодно, что пришлось перебираться в Бельгию. Там он написал свой первый роман «Необычайные похождения Хулио Хуренито».

Постепенно Эренбург начал сотрудничать с советской прессой. Он присоединился к антифашистскому движению в Европе, писал обличительные статьи, при этом его книги в СССР не печатали. С началом гражданской войны в Испании уехал в Барселону и работал военкором «Известий» до самого поражения республиканцев. В эти годы он также посещал Москву и чуть не лишился советского паспорта. Ему пришлось писать самому Сталину, и, к счастью, тот заступился. 29 июля 1940 года Илья Эренбург окончательно вернулся в СССР.

Начало своей работы военкором на полях Великой Отечественной Эренбург описывает так: «[Меня] спросили: „У вас есть воинское звание?“ Я ответил, что звания нет, но есть призвание: поеду, куда пошлют, буду делать, что прикажут». Однако особого приказа ему не требовалось: за годы войны он написал более 1500 репортажей, статей и других текстов для «Красной звезды» и Совинформбюро. Его произведения знали во всей Европе, нацистская пропаганда всячески старалась его очернить, называла «домашним евреем Сталина». Адольф Гитлер лично распорядился поймать и повесить писателя.

Эренбург очень ярко и эмоционально писал о боевом труде Красной Армии и при этом записывал чудовищные свидетельства о зверствах фашистов. В 1942 году он вступил в Еврейский антифашистский комитет, собранные им материалы о Холокосте позже вошли в «Черную книгу», над составлением которой он трудился совместно с Василием Гроссманом. Ненависть Ильи Григорьевича к нацизму была безгранична.

«Я хотел бы, чтобы до конца их дней зарубежным умиротворителям снились бы дети в наших ярах, полуживые, с раздробленными телами, зовущие перед смертью своих матерей.

Горе нашей Родины, горе всех сирот, наше горе — ты с нами в эти дни побед, ты раздуваешь огонь непримиримости, ты будишь совесть спящих, ты кидаешь тень, тень изуродованной березы, тень виселицы, тень плачущей матери на весну мира. Я стараюсь сдержать себя, я стараюсь говорить как можно тише, как можно строже, но у меня нет слов. Нет у меня слов, чтобы еще раз напомнить миру о том, что сделали немцы с моей землей».

(Статья «Хватит!», 1945 г.)

Но когда стало ясно, что дни Третьего Рейха сочтены, Эренбурга начали одергивать. Ведь Красная Армия уже вступила на территорию Германии, она несла немецкому народу освобождение, надо было отделять нацистов от простых граждан. Здесь такая ярость оказалась неуместна. В «Правде» вышла статья «Товарищ Эренбург упрощает».

После войны Илья Григорьевич продолжал занимать активную гражданскую позицию, вплоть до того, что перечил Сталину в «еврейском вопросе». В 1960-м начал публиковать в «Новом мире» свои мемуары «Люди, годы, жизнь». Из них большинство советских граждан впервые узнали такие имена, как Пильняк, Цветаева, Бабель, Мандельштам, Ремизов, Пастернак.