Ночь важна

Тьма заставляла людей развиваться, незримо и через насилие тянула нас за руку в сторону прогресса. Homo Erectus освоил огонь, чтобы отогнать хищников и отвоевать себе островок света. Человек гейдельбергский научился строить жилье, а разумный — начал возводить города. Самому старому известному нам городу, Иерихону, уже 10 тысяч лет — только представьте, сколько раз он видел заходящее солнце? Иногда ночь была путеводной. С тех пор как Аполлоний Пергский изобрел астролябию, десятки поколений мореплавателей находили путь по звездам. Так открыли Новый Свет — ироничное название, учитывая, что мы не нашли бы его без тьмы.

К примеру, в Средневековье многие люди практиковали «двухфазный сон». Они просыпались посреди ночи, бодрствовали пару-тройку часов, затем снова ложились — теперь уже до утра. Чем они занимались в этот странный полуночный промежут­ок? Мужчины проверяли хозяйство и скотину, женщины делали работу по дому. Это было время для молитвы, бесед и зачатия детей. Удивительный парадокс: ночь одновременно дарила и сон, и лучшее время для бодрствования, настраи­вала на духовное и плотское, таила самые уютные и потусторонние переживания. И ведь так жил простой люд, крестьяне и мастеровые, а не какие-нибудь экспериментаторы-анахореты. Историк Роджер Экирч, автор книги «На закате дня: ночь в прошлом» считает, что это самый здоровый вариант сна, а промышленная революция украла его у нас.

Кажется, великую тайну ночных бдений с тех пор знают только поэты, воры и колдуны. Стихотворец Ли Бо, которого называли «Гостем с Полярной звезды», был одинок днем, но всегда окружен друзьями в ночи: Луна и собственная тень стали его любимыми собутыльниками. Ему вторил Артюр Рембо, который практиковал поэтические всенощные, именуя их не иначе как «ночь в аду»: 

Борхес более трагичен, но мудр: его слепота приходила к нему медленно, как и слава. Он видел в наступающей на него ночи свою «Вавилонскую библио­теку» — бесконечное собрание сюжетов, в том числе правдивый рассказ о своей собственной смерти. 

Колдуны — еще одна очевидная категория тружеников, вынужденных работать в ночные смены. Но это понятно, ведь боги ворожбы близоруки днем, зато хорошо видят ночью. С заходом солнца на перекрестки выходит Геката, покровительница ведьм, некромантии, ядовитых растений и луны. Без нее Цирцея не превратила бы спутников Одиссея в свиней, а Медея не помогла бы Ясону завладеть золотым руном. Обсидиановое зеркало елизаветинского шпиона и оккультиста Джона Ди не работало днем. Интересно, видел ли он в нем, что станет прообразом Джеймса Бонда, а в XXI веке ученые обнаружат, что предмет из вулканического стекла сделан ацтеками и привезен в Европу конкистадорами? Но лучше всех, конечно, устроился Алистер Кроули, который в качестве магической практики на последние гроши всю ночь пил шампанское в ресторанах, пытаясь таким образом заставить Фортуну подкинуть ему денег (и ведь работало!).

И не только привычные упыри. Например, мезоамериканский демон камазотц — наполовину человек, наполовину летучая мышь (да еще и с обсидиа­новым лезвием на носу). Майя верили, что люди вышли из пещеры, зародившись в темной утробе земли, и этот привратник требует жертв на золотых алтарях. Есть и современный аналог из Танзании — монстр-нетопырь, который нападает на мужчин во время президентских выборов с откровенно неприличными и злыми намерениями. Иной раз чернокнижник и его порождение неотделимы. К примеру, румынские колдуны соломонары учатся в собственной школе волшебства и похожи на монашеский орден, но если после смерти их не отпеть, они превращаются в ужасных стрыг. Стокеровский Дракула тоже учился в этой школе, «и не было такой науки в его время, которой он бы не превзошел». Каких только созданий не порождает темнота!

С ворами и разбойниками как профессионалами ночи всё словно бы проще и банальнее: по статистике 61 % насильственных преступлений совершаются с 22 вечера до 6 утра. Татьба — дело темное. Но и здесь ночь с ее магией вносит странные коррективы. Лихие люди тоже не чурались волшбы — например, использовали «руку славы». Этот амулет изготавливался из кисти повешенного, которую муми­фицировали, затем вставляли в пальцы фитили и применяли как факел. Считалось, что во время грабежа она усыпляет хозяев дома, открывает все замки и показывает путь к сокровищам.

Не зря Шахрияр во тьме запоем слушал сказки Шахерезады, а «Студия 54» стала главным символом ночных наслаждений — культовым клубом, порочным сердцем Манхэттена. Люди тогда разочаровались в идеалах психоделической револю­ции, искренне верили, что скоро всех накроет ядерная зима, и отжигали посреди серебра и бриллиантов так, словно завтрашний день не наступит. У Эдгара По в подобной ситуации к гедонистам пришла Красная Смерть, в «Студию 54» нагрянули копы.