Уле Булль: Паганини с крепкими кулаками

Уле Булль появился на свет в 1810 году. В детстве он проводил много времени в имении родителей под Бергеном. Там впервые услышал хардингфелеров — музыкантов, играющих на скрипках особой конструкции. Такие были распространены в некоторых горных районах Западной Норвегии. Они не только удивительны на вид — инкрустированы серебром и перламутром, с головой какого-нибудь сказочного существа над колками — но и невероятны по звучанию. Помимо четырех основных струн у них еще четыре, а то и пять, резонирующих. За счет этого у инструмента очень мягкий выразительный тембр. А плоская подставка, характерная для скрипок из прошлых веков, давала простор для игры аккордами. 

Мальчик в меру сил подражал своим героям. Он прикладывал к плечу толстую палку, водил по ней прутиком и имитировал скрежет струн губами. Однажды его застал за таким занятием дядя — виолончелист. Сердце музыканта дрогнуло, он прослезился и вскоре подарил племяннику настоящую скрипку. Уле так усердно упражнялся на ней, что уши отца не выдержали, и тот разбил инструмент: папа хотел, чтобы сын стал священником, а не хардингфелером.

Однако вскоре Буллю-старшему пришлось купить новую скрипку, потому что отпрыск соглашался зубрить латынь только за награду — возможность попиликать. Родитель знал, что спорить с таким бесполезно, тяжелые кулаки маленького скрипача часто становились решающим аргументом в спорах со сверстниками.

Про силу Уле известно много легенд и былей. Например, когда отец Моисей, настоятель пансиона для мальчиков (куда определили Булля родители), отвесил Уле подзатыльник, тот набросился на него и побил. Спустя годы, после одного из салонных выступлений скрипач вызвал на дуэль какого-то невоспитанного слушателя и серьезно ранил. Из-за этого ему пришлось срочно покинуть страну, даже не получив денег за концерт. Еще известно, что у музыканта была небольшая коллекция ножей, отобранных у грабителей, которые имели глупость позариться на его добро во время гастрольных поездок.

Развитые мышцы левой кисти позволяли ему исполнять четырехсоставное соло, то есть одновременно играть на каждой струне свою мелодию. Скрипичный дуэт он вполне мог исполнить один. Как-то Фредерик VI спросил Булля, у кого тот учился играть, и получил ответ: «У гор Норвегии». Манера его исполнения вообще была уникальной. Некоторые известные композиторы называли ее варварской, но в действительности она опиралась на народную традицию, особое интонирование и импровизационное исполнение хардингфелеров. 

В одно из первых выступлений Булля перед большой аудиторией публика начала выказывать недовольство тем, что вместо заявленной в афише звезды на сцене появился никому не известный скрипач (хотя и двухметрового роста). 

 Та свистела, и они в ответ, та шикала, и они шикали, та хохотала, и они тоже, та взорвалась аплодисментами… и скрипач поклонился.

После этого он тысячи раз покорял залы немыслимыми импровизациями на любую тему. Коронное завершение его концерта — скрипичная аранжировка национального гимна той страны, в которую он приехал. А объездил виртуоз-самоучка без малого весь мир, играл в Колизее и на пирамиде Хеопса. В 9 лет он исполнял партию первой скрипки в оркестре бергенского музыкального общества, а в 59 выступил концертмейстером оркестра Карла Церрана из 525 музыкантов. В 1836–1837 годах Булль дал 274 концерта, а ведь тогда гастролеры перемещались не с такой скоростью, как сейчас.

Он играл с Шопеном и Листом. Его высоко ценили Шуман и Глинка. Он очаровал королеву Неаполя, королеву Испанскую, герцогиню Орлеанскую, императрицу Александру Федоровну, Жорж Санд и Бичер-Стоу. Предприимчивые отельеры продавали поклонницам скрипача пузыречки с водой из ванны, в которой он купался. В 1844 году Булль гастролировал в США, имел финансовый успех, эквивалентный $ 60 000 ($ 1 698 000 сегодняшних). Теперь он мог осуществить свою давнюю мечту.

Долгие годы Норвегия оставалась провинцией Дании, а в 1814 году отошла Швеции. В стране все было датским, от языка до университета. В 1850 году Уле Булль основал в Бергене первый национальный театр и стал его руководителем. Он разглядел талант Генрика Ибсена (и Эдварда Грига тоже), привлек никому не известного драматурга в свой театр, дал дорогу его пьесам и оставил его главным вместо себя, отправившись во второе турне по Америке, откуда, как выяснилось позже, он мог и не вернуться. 

Он купил в Пенсильвании 4500 гектаров земли и решил основать на них норвежскую колонию под названием Улеана. Вскоре действительно выросли 4 поселения, жители которых, по замыслу скрипача, должны были вести натуральное хозяйство и мыслить категориями свободы, равенства, братства. Однако для основателя колонии все-таки начали строить замок. Это противоречие, как и саму идею, неблагодарный Ибсен высмеял в своем «Пер Гюнте»: главный герой мечтает превратить пустыню в идеальную страну — Гюнтиану — и поселить в ней норвежцев, чтобы занимались наукой и искусствами.

В итоге земля оказалась неплодородной, норвежцы — не такими стойкими, как хотелось бы, в общем, проект лопнул. Булль продал свой дом в Норвегии, расплатился с инвесторами и стал поправлять материальное положение гастрольной деятельностью. Такая жизнь продолжалась почти 20 лет. После смерти супруги, с которой они виделись нечасто, но она родила ему шестерых детей, 60-летний Булль взял в жены 20-летнюю Сару Торп, та родила ему дочь, и они втроем вернулись в Норвегию.

Музыкант купил остров и начал строить на нем что-то вроде дома Морозова в Москве на Воздвиженке. Он заставил архитектора соединить элементы всех стилей, какие сам повидал за десятилетия гастрольной жизни: на готических колоннах над стенами, украшенными мавританской резьбой, поднимались русские купола. Дом был полон гостей, и в нем всегда звучала музыка. Даже чувствуя приближение смерти, великий Булль попросил супругу сесть за рояль и сыграть «Реквием» Моцарта: он считал этот опус величайшим произведением на земле.

Корабль, перевозивший тело музыканта на кладбище в Бергене, сопровождали 15 пароходов и сотни весельно-парусных судов. Над могилой виртуоза звучали пламенные слова, которые были абсолютно искренни. Эдвард Григ в траурной речи поблагодарил Булля за то, что «поднял наш народ к сияющим вершинам искусства, за то, что был пионером нашей национальной музыки», а будущий лауреат Нобелевской премии по литературе Бьёрнстьерне Бьёрнсон назвал скрипача «первым крупнейшим явлением в жизни норвежского народа».

Уле Булль умер в 1880 году, ни одной грамзаписи его выступлений не существует. Сохранилось около 10 опусов на нотной бумаге, но они не дают представления о его музыке и тем более об исполнении, основанном на вдохновенной импровизации.