У большого города свои запросы, свои аппетиты. То ему нужно больше хлеба, то зрелищ. То заводы-гиганты, то жилые кварталы. То монорельс, то велосипеды. К чему склоняется столица сегодня и как к этому относятся москвичи?
На разгоне нового столетия Москву и москвичей накрыло штормом перемен. Бренды, услуги, технологии, креативные профессии, развлечения — атрибуты новой жизни потоком хлынули в столицу, которая впервые за долгие десятилетия переживала экономический бум. Потребовалось время, чтобы жители распробовали эту новую реальность на вкус, ощутили ее сладость и горечь и просто к ней адаптировались.
Когда ценности постиндустриального мира плотно вошли в жизнь столицы, стало очевидно: облик города больше не отражает его духа и динамики. Москвичи уже ездили на личных авто, ходили в супермаркеты и мыслили категориями потребительской экономики. А среда все еще опиралась на конструкты из прошлого — промзоны, газгольдеры, депо. Точнее, на те каркасы, что остались от них после испытания девяностыми.
Ренессанс городской среды возник не вдруг.
Москва начала преобразовываться в ответ на новый уклад горожан. Философы-идеалисты еще задолго до этого заметили: перемена сознания ведет к перестройке действительности. Как писал Георг Гегель в своей «Феноменологии духа»: «предметы должны сообразовываться с нашим познанием», а не наоборот. Именно это и произошло с Москвой в начале нового миллениума.
Заполнять собой постсоветский вакуум энергия перемен начала ближе к концу нулевых. Москвичам не составило труда придать ей нужную форму. В пустующих заводских корпусах стали появляться фудкорты, креативные мастерские, выставочные пространства. Культура переживаний, пришедшая на смену утилитарности, наконец воплотилась в ткани города. С этого момента среда окончательно перестала просто служить потребностям — теперь она воспринималась как источник смыслов.
Территории, которые еще недавно были символами индустриального прошлого, стали центрами новой городской жизни.
Одно из таких мест силы — гастроквартал «Три вокзала. Депо». Название событийного пространства отсылает к истории самого места. До преобразований там, на Новорязанской улице, располагался 2-й троллейбусный парк, а еще раньше — Рязанский парк городских железных дорог. Комплекс зданий построен по специально разработанному проекту инженера Михаила Поливанова, который создал типовой проект для городских трамвайных парков Москвы. Официально парк открылся 14 апреля 1911 года и просуществовал вплоть до 1937-го.
Когда в Москве стала разрастаться сеть троллейбусов, территорию выделили под них. Депо не успело отметить столетие: его закрыли в 2015-м. Троллейбусную систему городские власти к тому моменту уже признали устаревшей, а ставку сделали на развитие электробусов. Вскоре на месте бывшего троллейбусного парка задумали воплотить тот самый цоевский манифест. Так появился гастроквартал, который уже несколько лет притягивает жителей столицы разнообразием вкусов и досуга.
Москвичи стекаются в «Депо. Три вокзала» не просто ради настоящего фо бо, индийского карри и блюд от любимых шефов. В фудмолл приходят за атмосферой, общением и впечатлениями. Ансамбль зданий бывшего депо — это множество разных зон, от гастрономических корнеров до бизнес-кластера с коворкингом.
В гастроквартале можно в любое время пересечься с друзьями, поработать, посетить лекции и мастер-классы или послушать стендап. Можно даже посмотреть фильм, не выходя из авто, — специально для этого на территории создали первый в городе круглогодичный кинопаркинг. Летом, в самый разгар фестивалей, пространство объединяет всех, кто любит эксперименты, знакомства, вкусную еду и хорошую музыку.
Эти элементы новой культурной жизни не стерли память о прошлом. Просто теперь она заговорила на новом языке вкусов и впечатлений. В Басманном сегодня уже не услышишь гул троллейбусов. Зато там звучат разговоры, песни и смех. Вместо цехов обслуживания транспорта — корнеры, которые ежедневно обслуживают сотни людей. А запах стертой резины сменился ароматами свежесваренного кофе и восточных специй. Но все это — в окружении тех же исторических фасадов, аттиков с обелисками, элементов модерна и псевдорусского стиля, которые специально восстановлены реставраторами.
Этим последний культурный перелом и уникален: он показал, что наследие прошлого может быть ресурсом, а не помехой. И что низводить старый мир до руин, чтобы создать новый, вовсе необязательно. Иногда они вполне могут сосуществовать и даже дополнять друг друга.
