Великий халиф Харун ар-Рашид остался в памяти поколений: с него начался «золотой век ислама», он показан блестящим правителем в «Сказках тысячи и одной ночи». А еще у него был брат, который не снискал политической славы, зато остался созвездием на другом небосводе — кулинарном. И в этом созвездии две звезды — он и его несравненная возлюбленная повариха.
Принц Ибрахим ибн аль-Махди жил в IX веке в, пожалуй, величайшем на тот момент городе Земли для гурманов — Багдаде. Сюда стекались пряности из Китая и Индии, рецепты из Византии и далекой Андалусии. На рынке можно было купить не только яства и приправы, но и (такова уж эпоха) раба, который обладает великолепными поварскими навыками.
из книги «Исламская кухня» Нового литературного обозрения
В общем, элита халифата была очарована, вернее маниакально увлечена кулинарией. Впервые, со времен упадка Рима, появились книги рецептов и даже своего рода «школы», ревностно хранящие свои секреты, как у философов или алхимиков.
Прекрасный пример — музыкант Зирьяб, который бежал из Багдада по политическим мотивам, но сумел устроиться на другом конце мира, в Андалусии. А все благодаря тому, что он хорошо знал этикет и кое-что понимал в высокой кухне.
Зирьяб привез с собой книгу рецептов, и их оказалось достаточно, чтобы правитель Кордовы принял его как мудреца.
Посреди всего этого кулинарного ажиотажа вращался принц Ибрахим ибн аль-Махди. Во дворце он устроил величайшую кухню своей эпохи. Пока его брат Харун ар-Рашид заботился об империи, этот сибарит достиг высот поварского искусства. Он сам готовил, изобретал рецепты, охотился за редкими приправами и изысками. За этим даже как-то подзабылось, что Ибрахим был талантливым поэтом и певцом.
BnF
Вот на этом-то кулинарном гедонизме и строится одна из важнейших любовных историй Востока. Однажды Харун ар-Рашид подарил своему брату наложницу — некую Ба’да, блондинку явно не здешних кровей. Помимо невероятной красоты она пленила Ибрахима вызывающими восхищение кулинарными талантами. Причем женщина не просто прекрасно готовила, принц и рабыня быстро сошлись на том, что у них одинаковый поэтический, даже метафизический взгляд на приготовление пищи. Он был алхимиком за плитой, а она — его музой.
В книге «Исламская кухня» Лилии Зауали есть весьма возвышенный момент об их первой встрече: «Сикбадж, приготовленный Ба’дой по всем правилам искусства, просто оглушал своим запахом, сотканным из амбры, алоэ и мускуса, которыми окуривалось мясо, и целого букета специй. АльЛмин был поражен эстетическим совершенством блюда, он сравнил его с „цветистым садом, невестой в брачную ночь или драгоценной саблей“».
Влюбившись, Ибрахим ибн аль-Махди и Ба’да проводили уйму времени на своей кухне. Они экспериментировали, пробовали, выдумывали новые рецепты. Считается, что десятки блюд, многие из которых радуют жителей Востока до сих пор, изобретены именно этой парой.
ImagesbyAntonia / Getty Images
из книги «Исламская кухня» Нового литературного обозрения
У них был собственный стиль: еда, приготовленная ими, изобиловала индийскими и китайскими приправами, сахаром, уксусом, розовой водой. Особенно часто они использовали сладкое финиковое вино. Все та же Лилия Зауали с интересом изучила наследие этой пары:
«Множество оригинальных рецептов приписываются Ба’де и Ибрахиму аль-Махди. Названия некоторых из них звучат очень поэтично: „любимая“ (ашика), „нарцисс“ (нарджиссия), „фруктовый сад“ (бустания). Ибрахиму аль-Махди принадлежит рецепт арузии — блюда из риса, сваренного на молоке, с корицей, калганом и копченой говядиной, обжаренной на курдюке. Этой паре мы обязаны и некоторыми рецептами приготовления баклажана — в соусе, фаршированных, жаренных на гриле или на сковородке, а также рецептами иранских блюд — зирбаджа с айвой, разных видов сикбаджей, соуса сибаг для рыбы, напоминающего соусы Апиция, а также некоторых арабских, изначально очень простых, но превратившихся в изысканные».
И все же жизнь принца не была безоблачной. Восстания сотрясали страну. Однажды Багдад взбунтовался, и горожане провозгласили Ибрахима ибн аль-Махди новым халифом. Кажется, даже не спрашивая его самого.
Мятеж был подавлен, а принцу грозила смерть. Но повелитель смилостивился и даровал ему жизнь. Этот момент даже сохранился в «Сказках тысячи и одной ночи». Правда, там причиной помилования становятся величественные стихи, которые перед плахой сочинил Ибрахим. Их сила была так велика, что никто не осмелился поднять на него руку.
