Томас Наст — «отец американской карикатуры», немецко-американский художник, работавший для журнала Harper’s Weekly, — известен тем, что впервые изобразил Республиканскую партию США в виде слона и популяризировал образ Дядюшки Сэма как олицетворение федерального правительства США. Но главная его заслуга — это привычный нам облик Санта-Клауса. О том, как Санта стал инструментом идеологии и пропаганды национального единства, рассказывает арт-журналист, автор телеграм-канала Art Is New Sexy Мария Аборонова.
Когда мы смотрим на Санта-Клауса, видим добродушного полного старика с белой бородой и мешком подарков. Он живет на Северном полюсе, дружит с эльфами и летает на санях, запряженных оленями. Но никто из нас не задумывается, что появление этого образа связано с одной из кровавых страниц американской истории — гражданской войны 1861–1865 гг.
Война между федеральными войсками Союза (Севером) и Конфедерацией (Югом) оказалась затяжной и морально истощающей. Поддержка общества и боевой дух солдат становились для правительства Союза вопросом выживания, особенно в долгие зимние месяцы.
В это время Томас Наст как раз начал работать штатным иллюстратором Harper’s Weekly, одного из самых влиятельных журналов страны. Он освещал ход войны, не скрывая своих симпатий к Союзу, и активно использовал графику как инструмент политического убеждения. Одним из самых успешных символов его визуальной пропаганды стало Рождество.
К середине XIX века Рождество уже прочно укоренилось в американской культуре как семейный праздник, и даже война не изменила привычки населения.
Хотя с товарами были перебои, детям дарили самодельные игрушки, а солдаты на передовой обменивались кофе и газетами. В одном из лагерей Союза как-то даже установили символическую рождественскую елку, украсив ее сухарями и кусками свинины вместо пирожных и апельсинов. Но сам Санта-Клаус еще не имел определенного облика.
В Европе он оставался религиозной фигурой — худым стариком в епископском облачении, либо существовал в виде разрозненных фольклорных персонажей. А в Америке был известен как условный образ эльфа из поэмы «Визит святого Николая», приписываемой Клементу Кларку Муру. Наст решил объединить все описания рождественского героя, приносящего подарки детям, и превратил его в веселого старика. Бородатое лицо Санты и его круглый живот художник срисовал с самого себя.
Первые рисунки обновленного Санты от Наста появились в Harper’s Weekly 3 января 1863 года. На первом Санта в куртке со звездами и штанами в полоску раздавал подарки солдатам в лагере армии Союза, под развевавшимся над его головой традиционным американским флагом. В 1860-е годы флаг со звездами и полосами уже стал символом федерации, так Наст явно показывал: даже Санта на стороне Севера. На это также намекала кукла-марионетка в его руках: веревка на шее и карикатурные черты явно отсылали к образу президента Конфедерации Джефферсона Дэвиса.
На второй картинке Наст изобразил солдата, который возвращался домой с войны отпраздновать Рождество с ожидавшими его женой и детьми, в то время как Санта привычно спускался в дымоход с подарками для них. Все эти сцены отражали приподнятое настроение в армии Союза в декабре 1863 года после побед при Геттисберге, Виксбурге и Чаттануге.
Благодаря Насту Санта-Клаус начал ассоциироваться с изобилием и уверенностью Севера.
Он поднимал боевой дух солдат и напоминал им, что они сражаются не только за территорию, но и за дом, семью и привычный уклад жизни. Подобные рисунки появлялись в Harper’s Weekly 33 раза до 1886 года. Даже после окончания войны Наст продолжал использовать Санту для острых политических заявлений: отмены рабства, поддержки гражданских прав и политики республиканцев.
Поистине легендарным стал портрет «Веселого старого Санта-Клауса» от 1 января 1881 года. Санта был одет в красный костюм, а у него за спиной — мешок игрушек. Вроде ничто не намекало на армейскую тематику, которая присутствовала в рисунках периода гражданской войны.
Но на самом деле Наст критиковал этим нерешительность правительства в повышении зарплаты военным.
На спине Санты был не мешок с игрушками, а солдатский рюкзак. За поясом — парадная шпага. Деревянная лошадь в его руках — отсылка к Троянскому коню, жирный намек на предательство правительства. Карманные часы показывали, что у Сената осталось мало времени, чтобы выплатить справедливые деньги армии и флоту.
Рисунки Наста закрепили то, что мы сегодня считаем обычными чертами Санты: его жилище в «Санта-Клаусвилле» на Северном полюсе, мастерскую, где эльфы изготавливают игрушки, списки «хороших и плохих» детей и даже традицию украшать рождественскую елку, которая стала популярной в начале 1860-х годов, отчасти благодаря иллюстрациям Наста.
Усилиями художника Санта-Клаус превратился в универсальный светский символ, понятный всем в стране иммигрантов.
Его вклад в объединение нации оценили политические лидеры: Авраам Линкольн называл Наста «лучшим сержантом по вербовке» Союза, а Теодор Рузвельт — «нашим лучшим учителем». Главный символ Рождества плотно вписался в ряды сторонников Севера, и этот шлейф тянется за ним до сих пор. Поэтому в рождественских комедиях герои иногда бросают фразу: «Вы же знаете, на юге Санту не очень любят».
Фото:
Thomas Nast
