Не игрушка: зачем принцессам куклы

Играть можно с чем угодно. Чем проще игрушка, тем она универсальнее. Вот, например, палка. Куда уж проще. А она в умелых руках превращается и в лошадь, и в ложку, и в ружье, и в человечка, и в самолет, и в стетоскоп. Но вот тебе дарят дорогущую куклу, и начинается: пора укладывать твою Машеньку спать. А почему у нее на платьице пятнышко, ай-ай-ай?! И ты понимаешь: всё, лучшая фаза детства закончилась. В твою жизнь прокрался вредитель — ответственность.

Возможно, не все испытывают подобные чувства, меняя палку на куклу, но именно так все было с королевой Викторией, которую воспитывали в соответствии с так называемой Кенсингтонской системой, перед которой преклонялась ее мать, чопорная немка. 

Куколки были небольшие, деревянные, «голландские», довольно дешевые, но каждую надо обшить, в мельчайших подробностях зарисовать в альбом, а потом еще, используя эти игрушки как симулятор, разучить правила этикета и просто хорошего тона. К 14 годам принцесса выполнила все задания. Тогда кукол упаковали в английский сундук. Детство закончилось, так толком и не начавшись.

Тем временем эпоха Просвещения была в зените. На материке уже сообразили, что просвещенные люди вырастают из детей. Для них стали сочинять не страшные средневековые сказки, а вполне увлекательную нравоучительную беллетристику и начали делать развивающие игрушки в промышленном масштабе.

Кто-то быстро смекнул, что нажиться можно не только на детском труде, но и на труде для детей, при этом выполняя благородную просветительскую миссию: пусть малыши, как королева Виктория, учатся всему на куклах. Так появилась одна из первых прародительниц Барби, Мадемуазель Лили, а для нее — нижнее белье, платья, обувь, шляпки, сумочки, зонтики и прочее. Мадемуазель чем-то походила на супругу императора Наполеона III, а ее наряды повторяли аристократическую моду тех лет. Цена у куклы тоже была аристократическая.

Лили — не первая кукла, имевшая собственный гардероб. Задолго до нее «жили» куклы Пандоры. Они были деревянными с подвижными руками-ногами и служили для демонстрации модных нарядов, проще говоря — манекенами, но очень дорогими.

Пошив одежды для Мадемуазель Лили и ее многочисленных кузин оказался весьма доходным делом. Кто победнее и порукастее, шил наряды дома, кто побогаче — покупал готовые, кто совсем богатый — заказывал у модисток. Некоторые одежки могли стоить дороже, чем сама кукла. В Париже были целые кварталы швейных мастерских, где создавали игрушечную моду. Причем настолько успешно, что иногда она становилась прототипом настоящей. 

Вслед за одеждой стало появляться все, что должно быть у истинной Барби: посуда, мебель, чемоданы. Были игрушечные швейные машинки, способные по-настоящему шить, и даже плиты, в которые можно накидать углей и приготовить в игрушечной кастрюле что-нибудь взаправдашнее.

Можно сказать, что все это производилось с благородной целью: приобщить детей к труду и взрослой жизни. А можно сказать, что это неплохой маркетинговый ход: если что-то есть у папы или мамы (чемодан, ваза и т. п.), то и дитя такое захочет. А как отказать ребенку? 

Не исключено, что, именно зная об этой особенности нашей психики, некоторые фарфоровые фабрики запускали линию кукольной посуды, в точности копировавшей их основную продукцию, причем стоила игрушечная не намного меньше, чем настоящая, и ее покупали.

Долгое время роскошные куклы изображали дам, и девочкам, мечтающим иметь «своего», приходилось натягивать ползунки и распашонку на вполне сформировавшуюся игрушечную барышню.

А они появились в 1877-м и стали называться Бебе (фр. — «малыш»). Вернее, это были не пупсы, а карапузы лет пяти. И тут производители допустили ошибку. Они решили придать игрушке характер за счет выражения лица. Однако детям не понравилось, что их малыш все время задумчив, испуган или беспричинно улыбается. Тогда изготовители поступили гениально: они стали делать головы с двумя, а то и тремя лицами.

Одно смеется, другое капризничает, третье спит. Голова поворачивается на туловище, и на тебя смотрит то лицо, которое хочешь видеть, остальные скрыты чепцом или шапкой. В общем, кукольники чутко реагировали на запросы детей и их родителей.

Не удивительно, что куклы разных мастеров получали призы и медали на престижных всемирных выставках, а имена авторов дошли до наших дней и стоят в одном ряду с именами известных живописцев, ваятелей, зодчих, модельеров.

И тем более не удивительно, что в детской Александровского дворца в Царском селе было много достойных произведений кукольного искусства.

Например, на выставке «Августейшие. Куклы» в Пушкинском музее показывают коллекцию из 8 кукол в костюмах губерний Российской империи. Благодаря им цесаревич и княжны приобщались к самобытному миру русской народной культуры.