Запретный плод: месье Пармантье и картошка

В Старый Свет картофель привезли испанские конкистадоры примерно в середине XVI века, и в основном ели его сами. Однако в те годы Испания была империей, и ее солдаты активно перемещались по континенту. К середине XVII века о картофеле знала вся Европа, но в пищу его употребляли только испанцы и островитяне Ирландии. Остальные цивилизованные народы в лучшем случае кормили им свиней.

Стратегический потенциал овоща первым из всех старосветских монархов разглядел воинственный прусский король Фридрих II. Он под страхом наказания обязал своих подданных выращивать «земляные яблоки», явно с прицелом на то, чтобы прокормить армию. Крестьяне выращивали, но сами старались не есть. По одной из версий, они считали, что корнеплод — источник проказы. Однако вскоре нужда заставила всех: во время блокады, учиненной Пруссии врагами по Семилетней войне, кроме картофеля есть в государстве было практически нечего.

После войны Антуан вернулся на родину с твердым намерением доказать, что картофель не только безвреден в любом количестве, но и полезен. Ситуация этому благоприятствовала: Францию лихорадило от неурожаев, и Пармантье, занявший пост главного фармацевта Дома инвалидов, решил заменить пшеницу картошкой.

Он неустанно экспериментировал в аптекарском огороде и химической лаборатории. Антуан-Огюстен выпустил ряд трудов, в которых указывал на питательные овощи, способные заменить привычную пищу. Первым среди них, разумеется, был картофель, обогнавший по ряду химических параметров пшеницу и рис. К научным трудам прилагались кулинарные, такие как технология выпечки хлеба из картофельной муки.

В результате Пармантье удалось убедить образованную часть общества в том, что картофель полезен. В 1772 году запрет с опального овоща был снят. Но от основного потребителя — простого народа — реакции на эти революционные изменения не последовало. Тогда ученый с новой силой принялся за дворянство. И начал с короля.

Используя все свое красноречие, он убедил Людовика XVI в том, что картошка укрепит монархию: она накормит народ, а сытый люд не бунтует. Государь даже решился внести в пропаганду собственный вклад: он стал носить в петлице камзола цветы картофеля. Королева последовала примеру супруга и вставляла их в прическу или шляпу.

На ужинах во дворце начали угощать блюдами из картофеля. Сам Антуан-Огюстен тоже давал у себя обеды, которые прославились на весь Париж тем, что десятки блюд и напитков, подаваемых к столу, были из картошки. Под таким натиском дворянство не выдержало, оно встало на сторону Пармантье и многострадального овоща.

Король выделил настойчивому фармацевту 18 гектаров полей и велел накормить картофелем народ. Однако ученый понимал, что с простолюдинами легко не справиться, их к себе на ужин не позовешь. И тогда решил заманить их хотя бы на поля, объявив, что земля засажена божественным корнеплодом, достойным только королевского стола.

Хитрец расставил по периметру вооруженных солдат для охраны, правда, велел им брать с любопытных взятки, а службу нести в полглаза. План сработал: горожане и крестьяне из соседних сел пробирались на поля под покровом ночи, подкупали стражей, воровали картофель и ели, ели, ели. И едят до сих пор.

Среди историков и экономистов существует гипотеза, что почти стопроцентное увеличение населения Европы за сто лет, с 1750 по 1850 год, произошло в том числе из-за включения в рацион картофеля. А значит, в немалой мере благодаря Антуану-Огюстену Пармантье.