После нашествия и «ушествия» Наполеона между Францией и Россией завязалась крепкая дружба против Вильгельма III. Один уроженец Новой Аквитании был настолько вдохновлен этими отношениями, что решил засвидетельствовать свое почтение «русскому царю» и отправился в далекую страну по-простому, пешком, но с французским шармом.
Musée d'Aquitiane
Сильвен Дорнон родился в департаменте Ланды на юго-западе Франции. Регион жил за счет животноводства, потому что для земледелия там слишком влажные почвы. Кое-где они просто заболочены. Чтобы передвигаться по такой местности, пастухи придумали встать на ходули. Выгода очевидна: видишь далеко, ходишь быстро, волки не покусают. Постепенно передвигаться на ходулях в этих краях стали все, от мала до велика. Вот в таких условиях вырос Дорнон.
Затем он переехал севернее — в департамент Жиронда, и поселился в Аркашоне, одном из главных курортов на атлантическом побережье Франции. Сильвен открыл пекарню и подумывал, как бы еще получить денег с богатых отдыхающих. Вспомнив усвоенные в отрочестве навыки передвижения на ходулях, он собрал небольшую труппу и стал устраивать «кадрили» и всякие состязания на площади у своего заведения. Сам он объяснял это так: «Наш город посещает влиятельная аристократия, и я решил воспользоваться этим, чтобы развивать новый вид спорта. Руководствуясь именно этими соображениями, я организовал летом 1889 года забеги на ходулях». Состязание имело успех, и тогда Дорнон отправился пропагандировать свой «спорт» в Париж. Он провел на Всемирной выставке неделю, с 9 по 17 сентября, успел за это время подняться на ходулях до второй платформы Эйфелевой башни и активно пообщаться с прессой. В те времена газеты пестрели описаниями выходок удалых русских, которые приходили в Париж пешком. Сильвен задумал нанести им ответный визит, но на ходулях. Издательство L’Illustration поддержало его идею. В том числе материально.
Wikimedia (2)
Приготовления, как пишет Дорнон, не заняли много времени. Он сам изготовил две пары еловых ходулей, одну высотой 1,1 м при весе 3,2 кг (для повседневной носки) и другую специально для Москвы — 1,8 м. Последнюю он отправил в пункт назначения. Он также отправил вперед себя два чемодана со сменой гардероба. Один должен был ждать его в Берлине, другой — встречать в Первопрестольной. Учитывая рекламно-пропагандистскую составляющую своего похода, Сильвен оделся соответствующе: штаны с начесом, длинная овчинная безрукавка и фирменный пастуший берет. В таком виде 12 марта 1891 года в 09:30 он прибыл на площадь Согласия в Париже, откуда начинался его маршрут. С собой у путешественника помимо ходуль были посох и сумка, в которой лежали карты местности, смена белья и заряженный револьвер, чтобы обороняться от хищников.
«Около трех или четырех тысяч человек ждали меня там уже несколько часов, настолько велик был ажиотаж, поднятый прессой вокруг моей задумки. <…> Я свернул на улицу Дрюо, где находится контора газеты „Фигаро“, редакция в полном составе ждала меня, чтобы угостить на дорогу вином. <…> В 11:30 я вышел из Парижа, но несколько парижан следовали за мной до Бонди, где я пообедал в компании моих сопровождающих».
(здесь и далее выдержки из книги «За 58 дней на ходулях из Парижа в Москву» даны в вольном переводе автора статьи)
То, что револьвер не понадобится, Дорнон понял уже в окрестностях Реймса. Там он столкнулся с огромным диким кабаном — зверь убежал в страхе от одного вида «пастуха». Позже, под Минском, он встретит обоз, груженный глиняной посудой, лошади испугаются и чуть не перебьют все горшки.
Сильвену следовало больше опасаться людей, а не животных. В те времена складывался Франко-русский союз против Тройственного союза во главе с Германией, поэтому появление на их земле француза, идущего в Москву, вызывало у немцев невероятное раздражение. На него набрасывались журналисты, его задерживали полицейские, и при этом он дал согласие выступить в кюстринском цирке. Он съездил туда из Ястрова на поезде, а потом поездом же вернулся и продолжил свое путешествие из той же точки. Но немецкие газетчики написали, что он преодолел часть пути в вагоне, а не на ходулях, и эту новость подхватила пресса во многих странах, даже во Франции.
14 апреля в 10:00 Дорнон пересек границу Российской империи у Вержболово.
Wikimedia
«Едва я ступил на российскую территорию, как меня окружила восторженная толпа, с таким энтузиазмом, какого нельзя было ожидать от людей с севера».
С этого момента француза сопровождают сплошные брудершафты с фрейлинами в Вольпе, с начальником гарнизона в Ковно, с консулом в Вильне, с губернатором в Минске, а еще были начальники станций, полицмейстеры, купцы и просто хорошие люди.
«Затем меня вводят в большую гостиную вместе с более чем сотней гостей обоего пола. Шампанское льется рекой, и, не слезая со своих ходулей, я выпиваю по кругу со всеми присутствующими».
Сильвена от самой Германии сопровождал то дождь, то снег, то дождь со снегом. В Дорогобуж стойкий француз попал на Пасху, поэтому путь от Можайска был особенно сложным. И там, на станции Шаликово, Сильвен Дорнон, прошедший уже 2900 км, оставил ходули у начальника станции и купил билет в вагон 3-го класса. Но его посадили во 2-й и налили для согрева.
Он планировал доехать до Москвы, найти свой чемодан, переодеться, оформить документы и получить приглашение на французскую промышленно-художественную выставку на Ходынском поле. Потом вернуться за ходулями и войти на них в Златоглавую. Он все это сделал, но с приглашением вышла заминка. Ответственный за церемонию открытия сказал: «„…Идите вы к черту!“ И как будто одного раза было недостаточно, он повторил это».Но все закончилось хорошо. Вечер 10 мая Дорнон провел в компании влиятельных людей. Они сказали, что уважают его, и всё уладят. Утром он со спокойной душой отправился в Шаликово, встал на ходули и продолжил путь.
«Ко мне присоединились три гонщика, чтобы сопровождать меня на последнем этапе. Около 11 часов у Московских ворот собрался кортеж: велосипедисты, экипажи, всадники, огромная толпа пешеходов и полицейские под командованием офицера. <…> Мы выходим на марш, и везде эта масштабная франко-российская демонстрация.
— Заходим на выставку, — говорит один из моих спутников. — У меня нет разрешения. — Это не имеет значения.
Я достиг цели своего путешествия! Для этого я шел 58 дней! Неописуемое чувство удовлетворения охватывает меня. Я спрыгиваю с ходулей и обуваюсь в сандалии, которые привез в чемодане из Парижа».
